АУДИО-СКАЗКИ

Текст 1часть Текст 3часть Текст 4часть ЧАСТЬ ВТОРАЯ КУКЛА НАСЛЕДНИКА ТУТТИ Глава 4 УДИВИТЕЛЬНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПРОДАВЦА ВОЗДУШНЫХ ШАРОВ На другой день на Площади Суда кипела работа: плотники строили десять плах. Конвой гвардейцев надзирал за работой. Плотники делали свое дело без особой охоты. - Мы не хотим строить плахи для ремесленников и рудокопов! - возмуща- лись они. - Это наши братья! - Они шли на смерть, чтобы освободить всех, кто трудится! - Молчать! - орал начальник конвоя таким страшным голосом, что от крика валились доски, приготовленные для постройки. - Молчать, или я прикажу хлестать вас плетьми! С утра толпы народа с разных сторон направлялись к Площади Суда. Дул сильный ветер, летела пыль, вывески раскачивались и скрежетали, шляпы срывались с головы и катились под колеса прыгающих экипажей. В одном месте по причине ветра случилось совсем невероятное проис- шествие: продавец детских воздушных шаров был унесен шарами на воздух. - Ура! Ура! - кричали дети, наблюдая фантастический полет. Они хлопали в ладоши: во-первых, зрелище было интересно само по себе, а во-вторых, некоторая приятность для детей заключалась в неприятности положения летающего продавца шаров. "Дети всегда завидовали этому про- давцу. Зависть - дурное чувство. Но что же делать! Воздушные шары, крас- ные, синие, желтые, казались великолепными. Каждому хотелось иметь такой шар. Продавец имел их целую кучу. Но чудес не бывает! Ни одному мальчи- ку, самому послушному, и ни одной девочке, самой внимательной, продавец ни разу в жизни не подарил ни одного шара: ни красного, ни синего, ни желтого. Теперь судьба наказала его за черствость. Он летел над городом, по- виснув на веревочке, к которой были привязаны шары. Высоко в сверкающем синем небе они походили на волшебную летающую гроздь разноцветного ви- нограда. - Караул! - кричал продавец, ни на что не надеясь и дрыгая ногами. На ногах у него были соломенные, слишком большие для него башмаки. Пока он ходил по земле, все устраивалось благополучно. Для того чтобы башмаки не спадали, он тянул ногами по тротуару, как лентяй. А теперь, очутившись в воздухе, он не мог уже прибегнуть к этой хитрости. - Черт возьми! Куча шаров, взвиваясь и поскрипывая, моталась по ветру. Один башмак все-таки слетел. - Смотри! Китайский орех! Китайский орех! - кричали дети, бежавшие внизу. Действительно, падавший башмак напоминал китайский орех. По улице в это время проходил учитель танцев. Он казался очень изящ- ным. Он был длинный, с маленькой круглой головой, с тонкими ножками - похожий не то на скрипку, не то на кузнечика. Его деликатный слух, при- выкший к печальному голосу флейты и нежным словам танцоров, не мог вы- нести громких, веселых криков детворы. - Перестаньте кричать! - рассердился он. - Разве можно так громко кричать! Выражать восторг нужно красивыми, мелодичными фразами... Ну, например... Он стал в позу, но не успел привести примера. Как и всякий учитель танцев, он имел привычку смотреть главным образом вниз, под ноги. Увы! Он не увидел того, что делалось наверху. Башмак продавца свалился ему на голову. Головка у него была ма- ленькая, и большой соломенный башмак пришелся на нее как шляпа. Тут уж и элегантный учитель танцев взвыл, как погонщик ленивых волов. Башмак закрыл половину лица. Дети схватились за животы: - Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Учитель танцев Раздватрис Смотрел обыкновенно вниз. Пищал учитель, точно крыса, Был у него длиннюший нос, И вот к носишу Раздватриса Башмак соломенный прирос! Так распевали мальчики, сидя на заборе, готовые каждую минуту сва- литься по ту сторону и улепетнуть. - Ах! - стонал учитель танцев. - Ах, как я страдаю! И хоть бы бальный башмачок, а то такой отвратительный, грубый башмак! Кончилось тем, что учителя танцев арестовали. - Милый, - сказали ему, - ваш вид возбуждает ужас. Вы нарушаете об- щественную тишину. Это не следует делать вообще, а тем более в такое тревожное время. Учитель танцев заламывал руки. - Какая ложь! - рыдал он. - Какой поклеп! Я, человек, живущий среди вальсов и улыбок, я, сама фигура которого подобна скрипичному ключу, - разве я могу нарушить общественную тишину? О!.. О!.. Что было дальше с учителем танцев - неизвестно. Да, наконец, и неин- тересно. Гораздо важней узнать, что стало с летающим продавцом воздушных шаров. Он летел, как хороший одуванчик. - Это возмутительно! - вопил продавец. - Я не хочу летать! Я просто не умею летать... Все было бесполезно. Ветер усиливался. Куча шаров поднималась все вы- ше и выше. Ветер гнал ее за город, в сторону Дворца Трех Толстяков. Иногда продавцу удавалось посмотреть вниз. Тогда он видел крыши, че- репицы, похожие на грязные ногти, кварталы, голубую узкую воду, лю- дей-карапузиков и зеленую кашу садов. Город поворачивался под ним, точно приколотый на булавке. Дело принимало скверный оборот. "Еще немного, и я упаду в парк Трех Толстяков!" - ужаснулся продавец. А в следующую минуту он медленно, важно и красиво проплыл над парком, опускаясь все ниже и ниже. Ветер успокаивался. "Пожалуй, я сейчас сяду на землю. Меня схватят, сначала побьют осно- вательно, а потом посадят в тюрьму или, чтобы не возиться, сразу отрубят голову". Его никто не увидел. Только с одного дерева прыснули во все стороны перепуганные птицы. От летящей разноцветной кучи шаров падала легкая, воздушная тень, подобная тени облака. Просвечивая радужными веселыми красками, она скользнула по дорожке, усыпанной гравием, по клумбе, по статуе мальчика, сидящего верхом на гусе, и по гвардейцу, который заснул на часах. И от этого с лицом гвардейца произошли чудесные перемены. Сра- зу его нос стал синий, как у мертвеца, потом зеленый, как у фокусника, и наконец красный, как у пьяницы. Так, меняя окраску, пересыпаются стек- лышки в калейдоскопе. Приближалась роковая минута: продавец направлялся к раскрытым окнам дворца. Он не сомневался, что сейчас влетит в одно из них, точно пушин- ка. Так и случилось. Продавец влетел в окно. И окно оказалось окном дворцовой кухни. Это было кондитерское отделение. Сегодня во Дворце Трех Толстяков предполагался парадный завтрак по случаю удачного подавления вчерашнего мятежа. После завтрака Три Толстя- ка, весь Государственный совет, свита и почтенные гости собирались ехать на Площадь Суда. Друзья мои, попасть в дворцовую кондитерскую - дело очень заманчивое. Толстяки знали толк в яствах. К тому же и случай был исключительный. Па- радный завтрак! Можете себе представить, какую интересную работу делали сегодня дворцовые повара и кондитеры. Влетая в кондитерскую, продавец почувствовал в одно и то же время ужас и восторг. Так, вероятно, ужасается и восторгается оса, летящая на торт, выставленный на окне беззаботной хозяйкой. Он летел одну минуту, он ничего не успел разглядеть как следует. Сперва ему показалось, что он попал в какой-то удивительный птичник, где возились, с пением и свистом, шипя и треща, разноцветные драгоценные птицы южных стран. А в следующее мгновение он подумал, что это не птичник, а фруктовая лавка, полная тропических плодов, раздавленных, сочащихся, залитых собственным соком. Сладкое головокружительное благоухание ударило ему в нос; жар и духота сперли ему горло. Тут уже все смешалось: и удивительный птичник, и фруктовая лавка. Продавец со всего размаху сел во что-то мягкое и теплое. Шаров он не выпускал - он крепко держал веревочку. Шары неподвижно остановились у него над головой. Он зажмурил глаза и решил их не раскрывать - ни за что в жизни. "Теперь я понимаю все, - подумал он: - это не птичник и не фруктовая лавка. Это кондитерская. А я сижу в торте!" Так оно и было. Он сидел в царстве шоколада, апельсинов, гранатов, крема, цукатов, сахарной пудры и варенья, и сидел на троне, как повелитель пахучего раз- ноцветного царства. Троном был торт. Он не раскрывал глаз. Он ожидал невероятного скандала, бури - и был готов ко всему. Но случилось то, чего он никак не ожидал. - Торт погиб, - сказал младший кондитер сурово и печально. Потом наступила тишина. Только лопались пузыри на кипящем шоколаде. - Что будет? - шептал продавец шаров, задыхаясь от страха и до боли сжимая веки. Сердце его прыгало, как копейка в копилке. - Чепуха! - сказал старший кондитер так же сурово. - В зале съели второе блюдо. Через двадцать минут нужно подавать торт. Разноцветные ша- ры и тупая рожа летающего негодяя послужат прекрасным украшением для па- радного торта. - И, сказав это, кондитер заорал: - Давай крем!! И действительно дали крем. Что это было! Три кондитера и двадцать поварят набросились на продавца с рвением, достойным похвалы самого толстого из Трех Толстяков. В одну минуту его облепили со всех сторон. Он сидел с закрытыми глазами, он ничего не ви- дел, но зрелище было чудовищное. Его залепили сплошь. Голова, круглая рожа, похожая на чайник, расписанный маргаритками, торчала наружу. Ос- тальное было покрыто белым кремом, имевшим прелестный розовый оттенок. Продавец мог показаться чем угодно, но сходство с самим собой он поте- рял, как потерял свой соломенный башмак. Поэт мог принять теперь его за лебедя в белоснежном оперении, садов- ник - за мраморную статую, прачка - за гору мыльной пены, а шалун - за снежную бабу. Наверху висели шары. Украшение было из ряда вон выходящее, но, одна- ко, все вместе составляло довольно интересную картину. - Так, - сказал главный кондитер тоном художника, любующегося собственной картиной. И потом голос, так же как и в первый раз, сделался свирепым, и кондитер заорал: - Цукаты!! Появились цукаты. Всех сортов, всех видов, всех форм: горьковатые, ванильные, кисленькие, треугольные, звездочки, круглые, полумесяцы, ро- зочки. Поварята работали вовсю. Не успел главный кондитер хлопнуть три раза в ладоши, как вся куча крема, весь торт оказался утыканным цукатами. - Готово! - сказал главный кондитер. - Теперь, пожалуй, нужно сунуть его в печь, чтобы слегка подрумянить. "В печь! - ужаснулся продавец. - Что? В какую печь? Меня в печь?!" Тут в кондитерскую вбежал один из слуг. - Торт! Торт! - закричал он. - Немедленно торт! В зале ждут сладкого. - Готово! - ответил главный кондитер. "Ну, слава богу!" - подумал продавец. Теперь он чуточку приоткрыл глаза. Шестеро слуг в голубых ливреях подняли огромное блюдо, на котором он сидел. Его понесли. Уже удаляясь, он слышал, как хохотали над ним пова- рята. По широкой лестнице его понесли кверху, в зал. Продавец снова на се- кунду зажмурился. В зале было шумно и весело. Звучало множество голосов, гремел смех, слышались аплодисменты. По всем признакам, парадный завтрак удался на славу. Продавца, или, вернее, торт, принесли и поставили на стол. Тогда продавец открыл глаза. И тут же он увидел Трех Толстяков. Они были такие толстые, что у продавца раскрылся рот. "Надо немедленно его закрыть, - сразу же спохватился он. - В моем по- ложении лучше не подавать признаков жизни". Но, увы, рот не закрывался. Так продолжалось две минуты. Потом удив- ление продавца уменьшилось. Сделав усилие, он закрыл рот. Но тогда не- медленно вытаращились глаза. С большим трудом, закрывая поочередно то рот, то глаза, он окончательно поборол свое удивление. Толстяки сидели на главных местах, возвышаясь над остальным общест- вом. Они ели больше всех. Один даже начал есть салфетку. - Вы едите салфетку... - Неужели? Это я увлекся... Он оставил салфетку и тут же принялся жевать ухо Третьего Толстяка. Между прочим, оно имело вид вареника. Все покатились со смеху. - Оставим шутки, - сказал Второй Толстяк, поднимая вилку. - Дело при- нимает серьезный оборот. Принесли торт. - Ура! Поднялось общее оживление. "Что будет? - мучился продавец. - Что будет? Они меня съедят!" В это время часы пробили два. - Через час на Площади Суда начнется казнь, - сказал Первый Толстяк. - Первым, конечно, казнят оружейника Просперо? - спросил кто-то из почетных гостей. - Его не будут сегодня казнить, - ответил государственный канцлер. - Как? Как? Почему? - Мы пока что сохраняем ему жизнь. Мы хотим узнать от него планы мя- тежников, имена главных заговорщиков. - Где же он теперь? Все общество было очень заинтересовано. Даже забыли о торте. - Он по-прежнему сидит в железной клетке. Клетка находится здесь, во дворце, в зверинце наследника Тутти. - Позовите его... - Приведите его сюда! - сказал Первый Толстяк. - Пусть наши гости посмотрят на этого зверя вблизи. Я бы предложил всем пройти в зверинец, но там рев, писк, вонь... Это гораздо хуже звона бокалов и запаха фрук- тов... - Конечно! Конечно! Не стоит идти в зверинец... - Пусть приведут Просперо сюда. Мы будем есть торт и рассматривать это чудовище. "Опять торт! - испугался продавец. - Дался им этот торт... Обжоры!" - Приведите Просперо, - сказал Первый Толстяк. Государственный канцлер вышел. Слуги, стоявшие в виде коридора, разд- винулись и поклонились. Коридор стал вдвое ниже. Обжоры затихли. - Он очень страшен, - сказал Второй Толстяк. - Он сильнее всех. Он сильнее льва. Ненависть прожгла ему глаза. Нет силы смотреть в них. - У него ужасная голова, - сказал секретарь Государственного совета. - Она огромна. Она похожа на капитель колонны. У него рыжие волосы. Мож- но подумать, что его голова объята пламенем. Теперь, когда зашел разговор об оружейнике Просперо, с обжорами прои- зошла перемена. Они перестали есть, шутить, шуметь, подобрали животы, некоторые даже побледнели. Уже многие были недовольны тем, что захотели его увидеть. Три Толстяка сделались серьезны и как будто слегка похудели. Вдруг все замолкли. Наступила полная тишина. Каждый из Толстяков сде- лал такое движение, как будто хотел спрятаться за другого. В зал ввели оружейника Просперо. Впереди шел государственный канцлер. По сторонам - гвардейцы. Они вошли, не сняв своих черных клеенчатых шляп, держа наголо сабли. Звенела цепь. Руки оружейника были закованы. Его подвели к столу. Он остановился в нескольких шагах от Толстяков. Оружейник Просперо стоял, опустив голо- ву. Пленник был бледен. Кровь запеклась у него на лбу и на висках, под спутанными рыжими волосами. Он поднял голову и посмотрел на Толстяков. Все сидевшие вблизи отшат- нулись. - Зачем вы его привели? - раздался крик одного из гостей. Это был са- мый богатый мельник страны. - Я его боюсь! И мельник упал в обморок, носом прямо в кисель. Некоторые гости бро- сились к выходам. Тут уж было не до торта. - Что вам от меня нужно? - спросил оружейник. Первый Толстяк набрался духу. - Мы хотели посмотреть на тебя, - сказал он. - А тебе разве не инте- ресно увидеть тех, в чьих руках ты находишься? - Мне противно вас видеть. - Скоро мы тебе отрубим голову. Таким образом мы поможем тебе не ви- деть нас. - Я не боюсь. Моя голова - одна. У народа сотни тысяч голов. Вы их не отрубите. - Сегодня на Площади Суда - казнь. Там палачи расправятся с твоими товарищами. Обжоры слегка усмехнулись. Мельник пришел в себя и даже слизал ки- сельные розы со своих щек. - Ваш мозг заплыл жиром, - говорил Просперо. - Вы ничего не видите дальше своего брюха!.. - Скажите пожалуйста! - обиделся Второй Толстяк. - А что же мы должны видеть? - Спросите ваших министров. Они знают о том, что делается в стране. Государственный канцлер неопределенно крякнул. Министры забарабанили пальцами по тарелкам. - Спросите их, - продолжал Просперо, - они вам расскажут... Он остановился. Все насторожились. - Они вам расскажут о том, что крестьяне, у которых вы отнимаете хлеб, добытый тяжелым трудом, поднимаются против помещиков. Они сжигают их дворцы, они выгоняют их со своей земли. Рудокопы не хотят добывать уголь для того, чтобы вы завладели им. Рабочие ломают машины, чтобы не работать ради вашего обогащения. Матросы выбрасывают ваши грузы в море. Солдаты отказываются служить вам. Ученые, чиновники, судьи, актеры пере- ходят на сторону народа. Все, кто раньше работал на вас и получал за это гроши, в то время как вы жирели, все несчастные, обездоленные, голодные, исхудалые, сироты, калеки, нищие, - все идут войной против вас, против жирных, богатых, заменивших сердце камнем... - Мне кажется, что он говорит лишнее, - вмешался государственный канцлер. Но Просперо говорил дальше: - Пятнадцать лет я учил народ ненавидеть вас и вашу власть. О, как давно мы собираем силы! Теперь пришел ваш последний час... - Довольно! - пискнул Третий Толстяк. - Нужно его посадить обратно в клетку, - предложил Второй. А Первый сказал: - Ты будешь сидеть в своей клетке до тех пор, пока мы не поймаем гим- наста Тибула. Мы вас казним вместе. Народ увидит ваши трупы. У него на- долго пропадет охота воевать с нами! Просперо молчал. Он снова опустил голову. Толстяк продолжал: - Ты забыл, с кем хочешь воевать. Мы, Три Толстяка, сильны и могу- щественны. Все принадлежит нам. Я, Первый Толстяк, владею всем хлебом, который родит наша земля. Второму Толстяку принадлежит весь уголь, а Третий скупил все железо. Мы богаче всех! Самый богатый человек в стране беднее нас в сто раз. За наше золото мы можем купить все, что хотим! Тут обжоры пришли в неистовство. Слова Толстяка придали им храбрости. - В клетку его! В клетку! - начали они кричать. - В зверинец! - В клетку! - Мятежник! - В клетку! Просперо увели. - А теперь будем есть торт, - сказал Первый Толстяк. "Конец", - решил продавец. Все взоры устремились на него. Он закрыл глаза. Обжоры веселились: - Хо-хо-хо! - Ха-ха-ха! Какой чудесный торт! Посмотрите на шары! - Они восхитительны. - Посмотрите на эту рожу! - Она чудесна. Все двинулись к торту. - А что внутри этого смешного чучела? - спросил кто-то и больно щелк- нул продавца по лбу. - Должно быть, конфеты. - Или шампанское... - Очень интересно! Очень интересно! - Давайте сперва отрежем ему голову и посмотрим, что получится... - Ай! Продавец не выдержал, сказал очень внятно: "Ай!" - и раскрыл глаза. Любопытные отпрянули. И в этот момент в галерее раздался громкий детский крик: - Кукла! Моя кукла! Все прислушались. Особенно взволновались Три Толстяка и государствен- ный канцлер. Крик перешел в плач. В галерее громко плакал обиженный мальчик. - Что такое? - спросил Первый Толстяк. - Это плачет наследник Тутти! - Это плачет наследник Тутти! - в один голос повторили Второй и Тре- тий Толстяки. Все трое побледнели. Они были очень испуганы. Государственный канцлер, несколько министров и слуги понеслись к вы- ходу на галерею. - Что такое? Что такое? - шепотом зашумел зал. Мальчик вбежал в зал. Он растолкал министров и слуг. Он подбежал к Толстякам, тряся волосами и сверкая лаковыми туфлями. Рыдая, он выкрики- вал отдельные слова, которых никто не понимал. "Этот мальчишка увидит меня! - взволновался продавец. - Проклятый крем, который мешает мне дышать и двинуть хотя бы пальцем, конечно, очень понравится мальчишке. Чтобы он не плакал, ему, конечно, отрежут кусочек торта вместе с моей пяткой". Но мальчик даже не посмотрел на торт. Даже чудесные воздушные шары, висевшие над круглой головой продавца, не привлекли его внимания. Он горько плакал. - В чем дело? - спросил Первый Толстяк. - Почему наследник Тутти плачет? - спросил Второй. А Третий надул щеки. Наследнику Тутти было двенадцать лет. Он воспитывался во Дворце Трех Толстяков. Он рос, как маленький принц. Толстяки хотели иметь наследни- ка. У них не было детей. Все богатство Трех Толстяков и управление стра- ной должно было перейти к наследнику Тутти. Слезы наследника Тутти внушили Толстякам больший страх, нежели слова оружейника Просперо. Мальчик сжимал кулаки, размахивал ими и топал ногами. Не было предела его гневу и обиде. Никто не знал причины. Воспитатели выглядывали из-за колонн, боясь войти в зал. Эти воспита- тели в черных одеждах и в черных париках походили на закопченные лампо- вые стекла. В конце концов, немного успокоившись, мальчик рассказал, в чем дело. - Моя кукла, моя чудесная кукла сломалась!.. Мою куклу испортили. Гвардейцы кололи мою куклу саблями... Он опять зарыдал. Маленькими кулаками он тер глаза и размазывал слезы по щекам. - Что?! - заорали Толстяки. - Что?! - Гвардейцы? - Кололи? - Саблями? - Куклу наследника Тутти? И весь зал сказал тихо, как будто вздохнул: - Этого не может быть! Государственный канцлер схватился за голову. Тот же нервный мельник снова упал в обморок, но моментально пришел в себя от страшного крика Толстяка: - Прекратить торжество! Отложить все дела! Собрать совет! Всех чинов- ников! Всех судей! Всех министров! Всех палачей! Отменить сегодняшнюю казнь! Измена во дворце! Поднялся переполох. Через минуту дворцовые кареты поскакали во все стороны. Через пять минут со всех сторон мчались к дворцу судьи, совет- ники, палачи. Толпа, ожидавшая на Площади Суда казни мятежников, должна была разойтись. Глашатаи, взойдя на помост, сообщили этой толпе, что казнь переносится на следующий день по причине очень важных событий. Продавца вместе с тортом вынесли из зала. Обжоры моментально отрезве- ли. Все обступили наследника Тутти и слушали. - Я сидел на траве в парке, и кукла сидела рядом со мной. Мы хотели, чтобы сделалось солнечное затмение. Это очень интересно. Вчера я читал в книге... Когда происходит затмение, днем появляются звезды... От рыданий наследник не мог говорить. И вместо него рассказал всю ис- торию воспитатель. Последний, впрочем, тоже говорил с трудом, потому что дрожал от страха. - Я находился невдалеке от наследника Тутти и его куклы. Я сидел на солнце, подняв нос. У меня на носу прыщ, и я думал, что солнечные лучи позволят мне избавиться от некрасивого прыща. И вдруг появились гвардей- цы. Их было двенадцать человек. Они возбужденно о чем-то говорили. По- равнявшись с нами, они остановились. Они имели угрожающий вид. Один из них сказал, указывая на наследника Тутти: "Вот сидит волчонок. У трех жирных свиней растет волчонок". Увы! Я понял, что означали эти слова. - Кто же эти три жирные свиньи? - спросил Первый Толстяк. Два остальных густо покраснели. Тогда покраснел и Первый. Все трое сопели так сильно, что на веранде раскрывалась и закрывалась стеклянная дверь. - Они обступили наследника Тутти, - продолжал воспитатель. - Они го- ворили: "Три свиньи воспитывают железного волчонка. Наследник Тутти, - спрашивали они, - с какой стороны у тебя сердце?.. У него вынули сердце. Он должен расти злым, черствым, жестоким, с ненавистью к людям... Когда сдохнут три свиньи, злой волк заступит их место". - Почему же вы не прекратили этих ужасных речей? - закричал госу- дарственный канцлер, тряся воспитателя за плечо. - Разве вы не догада- лись, что это изменники, перешедшие на сторону народа? Воспитатель был в ужасе. Он лепетал: - Я это видел, но я их боялся. Они были очень возбуждены. А у меня не было никакого оружия, кроме прыща... Они держались за эфесы сабель, го- товые ко всему. "Посмотрите, - сказал один из них, - вот чучело. Вот кукла. Волчонок играет с куклой. Ему не показывают живых детей. Чучело, куклу с пружиной, дали ему в товарищи". Тогда другой закричал: "Я оста- вил в деревне сына и жену! Мой мальчик, стреляя из рогатины, попал в грушу, висевшую на дереве в парке помещика. Помещик велел высечь мальчи- ка розгами за оскорбление власти богачей, а его слуги поставили мою жену к позорному столбу". Гвардейцы начали кричать и наступать на наследника Тутти. Тот, который рассказывал про мальчика, выхватил саблю и ткнул ею в куклу. Другие сделали то же... В этом месте рассказа наследник Тутти залился слезами. - "Вот тебе, волчонок! - говорили они. - Потом мы доберемся и до тво- их жирных свиней". - Где эти изменники? - загремели Толстяки. - Они бросили куклу и побежали в глубь парка. Они кричали: "Да здравствует оружейник Просперо! Да здравствует гимнаст Тибул! Долой Трех Толстяков!" - Отчего же стража не стреляла в них? - возмущался зал. И тогда воспитатель сообщил страшную вещь: - Стража махала им шляпами. Я видел из-за ограды, как стражники про- щались с ними. Они говорили: "Товарищи! Идите к народу и скажите, что скоро все войска перейдут на его сторону..." Вот что случилось в парке. Началась тревога. Надежные части дворцовой гвардии были расставлены на постах во дворце, в парке у входа и выходов, на мостах и по дороге к городским воротам. Государственный совет собрался на совещание. Гости разъехались. Три Толстяка взвесились на весах главного дворцового врача. Оказалось, что, несмотря на волнение, они не потеряли ни капли жиру. Главный врач был посажен под арест на хлеб и воду. Куклу наследника Тутти нашли в парке на траве. Она не дождалась сол- нечного затмения. Она была безнадежно испорчена. Наследник Тутти никак не мог успокоиться. Он обнимал поломанную куклу и рыдал. Кукла имела вид девочки. Она была такого же роста, как и Тутти, - дорогая, искусно сделанная кукла, ничем по виду не отличающаяся от ма- ленькой живой девочки. Теперь ее платье было изорвано и на груди чернели дыры от сабельных ударов. Еще час назад она умела сидеть, стоять, улыбаться, танцевать. Теперь она стала простым чучелом, тряпкой. Где-то в горле и в груди у нее под розовым шелком хрипела сломанная пружина, как хрипят старые ча- сы, раньше чем пробить время. - Она умерла! - жаловался наследник Тутти. - Какое горе! Она умерла! Маленький Тутти не был волчонком. - Эту куклу нужно исправить, - сказал государственный канцлер на со- вещании Государственного совета. - Горе наследника Тутти не имеет гра- ниц. Во что бы то ни стало куклу надо исправить! - Нужно купить другую, - предложили министры. - Наследник Тутти не хочет другой куклы. Он хочет, чтобы эта кукла воскресла. - Но кто же может исправить ее? Я знаю, - сказал министр народного просвещения. - Кто? - Мы забыли, господа, что в городе живет доктор Гаспар Арнери. Этот человек может сделать все. Он исправит куклу наследника Тутти. Раздался общий восторг: - Браво! Браво! И весь Государственный совет, вспомнив о докторе Гаспаре, запел хо- ром: Как лететь с земли до звезд, Как поймать лису за хвост, Как из камня сделать пар, Знает доктор наш Гаспар. Тут же составили приказ доктору Гаспару. ГОСПОДИНУ ДОКТОРУ ГАСПАРУ АРНЕРИ Препровождая при сем поврежденную куклу наследника Тутти, Госу- дарственный совет правительства Трех Толстяков приказывает Вам исправить эту куклу к завтрашнему дню. В случае, если кукла приобретет прежний здоровый и живой вид, Вам будет выдана награда, какую Вы пожелаете; в случае невыполнения грозит Вам строгая кара. Председатель Государственного совета государственный канцлер... И в этом месте канцлер расписался. Тут же поставили большую госу- дарственную печать. Она была круглая, с изображением туго набитого меш- ка. Капитан дворцовой гвардии граф Бонавентура в сопровождении двух гвар- дейцев отправился в город, чтобы разыскать доктора Гаспара Арнери и пе- редать ему приказ Государственного совета. Они скакали на лошадях, а позади ехала карета. Там сидел дворцовый чиновник. Он держал куклу на коленях. Она печально приникла к его плечу чудесной головкой с подстриженными кудрями. Наследник Тутти перестал плакать. Он поверил, что завтра привезут воскресшую здоровую куклу. Так тревожно прошел день во дворце. Но чем же окончились похождения летающего продавца воздушных шаров? Его унесли из зала - это мы знаем. Он снова очутился в кондитерской. И тут произошла катастрофа. Один из слуг, несший торт, наступил на апельсиновую корку. - Держись! - закричали слуги. - Караул! - закричал продавец, чувствуя, что его трон качается. Но слуга не удержался. Он грохнулся на твердый кафельный пол. Он зад- рал длинные ноги и протяжно завыл. - Ура! - завопили поварята в восторге. - Черти! - сказал продавец с безнадежной грустью, падая вместе с блю- дом и тортом на пол вслед за слугой. Блюдо разбилось вдребезги. Крем снежными комьями полетел во все сто- роны. Слуга вскочил и удрал. Поварята прыгали, плясали и орали. Продавец сидел на полу среди осколков, в луже малинового сиропа и в облаках хорошего французского крема, которые печально таяли на развали- нах торта. Продавец с облегчением увидел, что в кондитерской только поварята, а трех главных кондитеров нет. "С поварятами я войду в сделку, и они мне помогут бежать, - решил он. - Мои шары меня выручат". Он крепко держал веревочку с шарами. Поварята обступили его со всех сторон. По их глазам он видел, что ша- ры - сокровище, что обладать хотя бы одним шаром - для поваренка мечта и счастье. Он сказал: - Мне очень надоели приключения. Я не маленький мальчик и не герой. Я не люблю летать, я боюсь Трех Толстяков, я не умею украшать парадные торты. Мне очень хочется освободить дворец от своего присутствия. Поварята перестали смеяться. Шары покачивались, вращались. От этого движения солнечный свет вспы- хивал в них то синим, то желтым, то красным пламенем. Это были чудесные шары. - Можете ли вы устроить мое бегство? - спросил продавец, дергая вере- вочку. - Можем, - сказал один поваренок тихо. И добавил: - Отдайте нам ваши шары. Продавец победил. - Хорошо, - сказал он равнодушным тоном, - согласен. Шары стоят очень дорого. Мне очень нужны эти шары, но я согласен. Вы мне нравитесь. У вас такие веселые, открытые лица и звонкие голоса. "Черт бы вас взял!" - добавил он при этом мысленно. - Главный кондитер сейчас в кладовой, - сказал поваренок. - Он разве- шивает продукты для печенья к вечернему чаю. Нам нужно успеть до его возвращения. - Правильно, - согласился продавец, - медлить не стоит. - Сейчас. Я знаю один секрет. С этими словами поваренок подошел к большой медной кастрюле, стоявшей на кафельном кубе. Потом он поднял крышку. - Давайте шары, - потребовал он. - Ты сошел с ума! - рассердился продавец. - Зачем мне твоя кастрюля? Я хочу бежать. Что же, в кастрюлю мне лезть, что ли? - Вот именно. - В кастрюлю? - В кастрюлю. - А потом? - Там увидите. Лезьте в кастрюлю. Это наилучший способ бегства. Кастрюля была так объемиста, что в нее мог влезть не только тощий продавец, но даже самый толстый из Трех Толстяков. - Лезьте скорее, если хотите успеть вовремя. Продавец заглянул в кастрюлю. В ней не было дна. Он увидел черную пропасть, как в колодце. - Хорошо, - вздохнул он. - В кастрюлю так в кастрюлю. Это не хуже воздушного полета и кремовой ванны. Итак, до свиданья, маленькие мошен- ники! Получайте цену моей свободы. Он развязал узел и роздал шары поварятам. Хватило на каждого: ровно двадцать штук, у каждого на отдельной веревочке. Потом с присущей ему неуклонностью он влез в кастрюлю, ногами вперед. Поваренок захлопнул крышку. - Шары! Шары! - кричали поварята в восторге. Они выбежали из кондитерской вниз - на лужайку парка, под окна конди- терской. Здесь, на открытом воздухе, было гораздо интереснее поиграть с шара- ми. И вдруг в трех окнах кондитерской появились три кондитера. - Что?! - загремел каждый из них. - Это что такое? Что за непорядок? Марш назад! Поварята были так напуганы криком, что выпустили веревочки. Счастье окончилось. Двадцать шаров быстро полетели кверху, в сияющее синее небо. А пова- рята стояли внизу на траве, среди душистого горошка, разинув рты и зад- рав головы в белых колпаках. Глава 5 НЕГР И КАПУСТНАЯ ГОЛОВА Вы помните, что тревожная ночь доктора окончилась появлением из ками- на канатоходца и гимнаста Тибула. Что они делали вдвоем на рассвете в кабинете доктора Гаспара, неиз- вестно. Тетушка Ганимед, утомленная волнением и долгим ожиданием доктора Гаспара, крепко спала и видела во сне курицу. На другой день - значит, как раз в этот день, когда продавец детских воздушных шаров прилетел во Дворец Трех Толстяков и когда гвардейцы ис- кололи куклу наследника Тутти, - с тетушкой Ганимед произошла неприят- ность. Она выпустила мышь из мышеловки. Эта мышь в прошлую ночь съела фунт мармеладу. Еще раньше, в ночь с пятницы на субботу, она опрокинула стакан с гвоздикой. Стакан разбился, а гвоздика почему-то приобрела за- пах валерьяновых капель. В тревожную ночь мышь попалась. Встав рано утром, тетушка Ганимед подняла мышеловку. Мышь сидела с крайне равнодушным видом, как будто ей не впервые сидеть за решеткой. Она притворялась. - Не ешь в другой раз мармелад, если он не тебе принадлежит! - сказа- ла тетушка Ганимед, поставив мышеловку на видное место. Одевшись, тетушка Ганимед отправилась к доктору Гаспару в мастерскую. Она собиралась поделиться с ним радостью. Вчера утром доктор Гаспар вы- разил ей сочувствие по поводу гибели мармелада. - Мышь любит мармелад, потому что в нем много кислот, - сказал он. Это утешило тетушку Ганимед. - Мышь любит мои кислоты... Посмотрим, любит ли она мою мышеловку. Тетушка Ганимед подошла к двери, ведущей в мастерскую. Она держала в руках мышеловку. Было раннее утро. Зелень сверкала в раскрытом окне. Ветер, унесший в это утро продавца шаров, поднялся позже. За дверью слышалось движение. "Бедненький! - подумала тетушка Ганимед. - Неужели он так и не ложил- ся спать?" Она постучала. Доктор что-то сказал, но она не расслышала. Дверь открылась. На пороге стоял доктор Гаспар. В мастерской пахло чем-то похожим на жженую пробку. В углу мигал красный, догоравший огонь тигелька. Очевидно, остаток ночи доктор Гаспар был занят какой-то научной рабо- той. - Доброе утро! - весело сказал доктор. Тетушка Ганимед высоко подняла мышеловку. Мышь принюхивалась, дергая носиком. - Я поймала мышь! - О! - Доктор был очень доволен. - Покажите-ка! Тетушка Ганимед засеменила к окну. - Вот она! Тетушка протянула мышеловку. И вдруг она увидела негра. Возле окна, на ящике с надписью "Осторожно!", сидел красивый негр. Негр был голый. Негр был в красных штанишках. Негр был черный, лиловый, коричневый, блестящий. Негр курил трубку. Тетушка Ганимед так громко сказала "ах", что чуть не разорвалась по- полам. Она завертелась волчком и раскинула руки, как огородное чучело. При этом она сделала какое-то неловкое движение; задвижка мышеловки, звякнув, открылась, и мышь выпала, исчезнув неизвестно куда. Таков был ужас тетушки Ганимед. Негр громко хохотал, вытянув длинные голые ноги в красных туфлях, по- хожих на гигантские стручья красного перца. Трубка прыгала у него в зубах, точно сук от порывов бури. А у доктора прыгали, вспыхивая, очки. Он тоже смеялся. Тетушка Ганимед стремительно вылетела из комнаты. - Мышь! - вопила она. - Мышь! Мармелад! Негр! Доктор Гаспар поспешил ей вдогонку. - Тетушка Ганимед, - успокаивал он ее, - вы напрасно волнуетесь. Я забыл вас предупредить о своем новом опыте. Но вы могли ожидать... Я ведь ученый, я доктор разных наук, я мастер разных приборов. Я произвожу всякие опыты. У меня в мастерской можно увидеть не только негра, но даже слона. Тетушка Ганимед... Тетушка Ганимед... Негр - одно, а яичница - другое... Мы ждем завтрака. Мой негр любит много яичницы... - Мышь любит кислоты, - шептала в ужасе тетушка Ганимед, - а негр лю- бит яичницу... - Ну вот. Яичница сейчас, а мышь ночью. Ночью она поймается, тетушка Ганимед. Ей уже ничего не осталось делать на свободе. Мармелад съеден раз и навсегда. Тетушка Ганимед плакала, добавляя слезы вместо соли в яичницу. Они были такие горькие, что даже заменяли перец. - Хорошо, что много перцу. Очень вкусно! - хвалил негр, уплетая яич- ницу. Тетушка Ганимед принимала валерьяновые капли, которые теперь поче- му-то пахли гвоздикой. Вероятно, от слез. Потом она видела через окно, как доктор Гаспар прошел по улице. Все было в порядке: новый шарф, новая трость, новые (хотя и старые) башмаки на красивых целых каблуках. Но рядом с ним шел негр. Тетушка Ганимед зажмурила глаза и села на пол. Вернее, не на пол, а на кошку. Кошка от ужаса запела. Тетушка Ганимед, выведенная из себя, побила кошку, во-первых, за то, что она вертится под ногами, а вовторых, за то, что она не сумела в свое время поймать мышь. А мышь, пробравшись из мастерской доктора Гаспара в комод тетушки Га- нимед, ела миндальные коржики, с нежностью вспоминая о мармеладе. Доктор Гаспар Арнери жил на улице Тени. Свернув с этой улицы налево, вы попадаете в переулок, носящий имя Вдовы Лизаветы, а оттуда, перерезав улицу, славящуюся дубом, который разбила молния, можно было, пройдя еще пять минут, очутиться на Четырнадцатом Рынке. Доктор Гаспар и негр направились туда. Уже поднимался ветер. Исковер- канный дуб скрипел, как качели. Расклейщик афиш никак не мог справиться с листом, приготовленным для наклейки. Ветер рвал его из рук и бросал в лицо расклейщику. Издали казалось, что человек вытирает лицо белой сал- феткой. Наконец ему удалось прихлопнуть афишу к забору. Доктор Гаспар прочел: ГРАЖДАНЕ! ГРАЖДАНЕ! ГРАЖДАНЕ! Сегодня правительство Трех Толстяков устраивает для народа празднества. Спешите на Четырнадцатый Рынок! Спе- шите! Там будут зрелища, развлечения, спектакли! Спешите! - Вот, - сказал доктор Гаспар, - все ясно. Сегодня на Площади Суда предстоит казнь мятежников. Палачи Трех Толстяков будут рубить головы тем, кто восстал против власти богачей и обжор. Три Толстяка хотят обма- нуть народ. Они боятся, чтобы народ, собравшись на Площади Суда, не сло- мал плахи, не убил палачей и не освободил своих братьев, осужденных на смерть. Поэтому они устраивают развлечения для народа. Они хотят отвлечь его внимание от сегодняшней казни. Доктор Гаспар и его черный спутник пришли на рыночную площадь. У ба- лаганов толкался народ. Ни одного франта, ни одной дамы в наряде цвета золотых рыбок и винограда, ни одного знатного старика на расшитых золо- том носилках, ни одного купца с огромным кожаным кошельком на боку не увидел доктор Гаспар среди собравшихся. Здесь были бедные жители окраин: ремесленники, мастеровые, продавцы ржаных лепешек, поденщицы, грузчики, старухи, нищие, калеки. Серую, ста- рую, рваную одежду иногда только украшали либо зеленые обшлага, либо пестрый плащ, либо разноцветные ленты. Ветер раздувал седые волосы старух, подобные войлоку, жег глаза, рвал коричневые лохмотья нищих. Лица у всех были хмурые, все ожидали недоброго. - На Площади Суда казнь, - говорили люди. - Там будут падать головы наших товарищей, а здесь будут кривляться шуты, которым Три Толстяка заплатили много золота. - Идем на Площадь Суда! - раздавались крики. - У нас нет оружия. У нас нет пистолетов и сабель. А Площадь Суда ок- ружена тройным кольцом гвардейцев. - Солдаты еще покуда служат им. Они в нас стреляли. Ничего! Не сегод- ня-завтра они пойдут вместе с нами против своих начальников. - Уже сегодня ночью на Площади Звезды гвардеец застрелил своего офи- цера. Этим он спас жизнь гимнасту Тибулу. - А где Тибул? Удалось ли ему бежать? - Неизвестно. Всю ночь и на рассвете гвардейцы сжигали рабочие квар- талы. Они хотели его найти. Доктор Гаспар и негр подошли к балаганам. Представление еще не начи- налось. За размалеванными занавесками, за перегородками слышались голо- са, позванивали бубенцы, напевали флейты, что-то пищало, шелестело, ры- чало. Там актеры готовились к спектаклю. Занавеска раздвинулась, и выглянула рожа. Это был испанец, чудесный стрелок из пистолета. У него топорщились усы и один глаз вращался. - А, - сказал он, увидев негра, - ты тоже примешь участие в представ- лении? Сколько тебе заплатили? Негр молчал. - Я получил десять золотых монет! - хвастался испанец. Он принял нег- ра за актера. - Иди-ка сюда, - сказал он шепотом, делая таинственное ли- цо. Негр поднялся к занавеске. Испанец рассказал ему тайну. Оказалось, что Три Толстяка наняли сто актеров, для того чтобы они представляли се- годня на рынках и своей игрой всячески восхваляли власть богачей и обжор и вместе с тем охаивали мятежников, оружейника Просперо и гимнаста Тибу- ла. - Они собрали целую труппу: фокусников, укротителей, клоунов, чрево- вещателей, танцоров... Всем были выданы деньги. - Неужели все актеры согласились восхвалять Трех Толстяков? - спросил доктор Гаспар. Испанец зашипел: - Тес! - Он прижал палец к губам. - Об этом нельзя громко говорить. Многие отказались. Их арестовали. Негр в сердцах плюнул. В это время заиграла музыка. В некоторых балаганах началось представ- ление. Толпа зашевелилась. - Граждане! - кричал петушиным голосом клоун с деревянных подмостков. - Граждане! Разрешите вас поздравить... Он остановился, ожидая, пока наступит тишина. С его лица сыпалась му- ка. - Граждане, позвольте вас поздравить со следующим радостным событием: сегодня палачи наших милых, розовых Трех Толстяков отрубят головы подлым мятежникам... Он не договорил. Мастеровой запустил в него недоеденной лепешкой. Она залепила ему рот. - М-м-м-м-м... Клоун мычал, но ничего не помогало. Плохо выпеченное, полусырое тесто залепило ему рот. Он махал руками, морщился. - Так! Правильно! - закричали в толпе. Клоун удрал за перегородку. - Негодяй! Он продался Трем Толстякам! За деньги он хулит тех, кто пошел на смерть ради нашей свободы! Музыка заиграла громче. Присоединилось еще несколько оркестров: де- вять дудок, три фанфары, три турецких барабана и одна скрипка, звуки ко- торой вызывали зубную боль. Владельцы балаганов старались этой музыкой заглушить шум толпы. - Пожалуй, наши актеры испугаются этих лепешек, - говорил один из них. - Нужно делать вид, что ничего не случилось. - Пожалуйте! Пожалуйте! Спектакль начинается... Другой балаган назывался "Троянский Конь". Из-за занавески вышел директор. На голове у него была очень высокая шляпа из зеленого сукна, на груди - круглые медные пуговицы, на щеках - старательно нарисованный красивый румянец. - Тише! - сказал он так, как будто говорил по-немецки. - Тише! Наше представление стоит вашего внимания. Некоторое внимание установилось. - Ради сегодняшнего праздника мы пригласили силача Лапитупа! - Та-ти-ту-та! - повторила фанфара. Трещотки изобразили нечто вроде аплодисментов. - Силач Ланиту п покажет вам чудеса своей силы... Оркестр грянул. Занавес раскрылся. На подмостки вышел силач Лапитуп. Действительно, этот огромный детина в розовом трико казался очень сильным. Он сопел и нагибал голову по-бычьи. Мускулы у него ходили под кожей, точно кролики, проглоченные удавом. Прислужники принесли гири и бросили их на подмостки. Доски чуть не проломились. Пыль и опилки взлетели столбом. Гул пошел по всему рынку. Силач начал показывать свое искусство. Он взял в каждую руку по гире, подкинул гири, как мячики, поймал и потом с размаху ударил одну о дру- гую... Посыпались искры. - Вот! - сказал он. - Так Три Толстяка разобьют лбы оружейнику Прос- перо и гимнасту Тибулу. Этот силач был тоже подкуплен золотом Трех Толстяков. - Ха-ха-ха! - загремел он, радуясь своей шутке. Он знал, что никто не рискнет швырнуть в него лепешкой. Все видели его силу. В наступившей тишине отчетливо прозвучал голос негра. Целый огород голов повернулся в его сторону. - Что ты говоришь? - спросил негр, ставя на ступеньку ногу. - Я говорю, что так, лбом об лоб, Три Толстяка расшибут головы ору- жейнику Просперо и гимнасту Тибулу. - Молчи! Негр говорил спокойно, сурово и негромко. - А ты кто такой, черная образина? - рассердился силач. Он бросил гири и подбоченился. Негр поднялся на подмостки: - Ты очень силен, но подл ты не менее. Ответь лучше, кто ты? Кто тебе дал право издеваться над народом? Я знаю тебя. Ты сын молотобойца. Твой отец до сих пор работает на заводе. Твою сестру зовут Эли. Она прачка. Она стирает белье богачей. Быть может, ее вчера застрелили гвардейцы... А ты предатель! Силач отступил в изумлении. Негр действительно говорил правду. Силач ничего не понимал. - Уходи вон! - крикнул негр. Силач пришел в себя. Его лицо налилось кровью. Он сжал кулаки. - Ты не имеешь права мне приказывать! - с трудом проговорил он. - Я тебя не знаю. Ты дьявол! - Уходи вон! Я просчитаю до трех. Раз! Толпа замерла. Негр был на голову ниже Лапитупа и втрое тоньше его. Однако никто не сомневался, что в случае драки победит негр - такой ре- шительный, строгий и уверенный был у него вид. - Два! Силач втянул голову. - Черт! - прошипел он. - Три! Силач исчез. Многие зажмурили глаза, ожидая страшного удара, и когда раскрыли их, то силача уже не было. Он мгновенно исчез за перегородкой. - Вот так прогонит народ Трех Толстяков! - весело сказал негр, подни- мая руки. Толпа бушевала в восторге. Люди хлопали в ладоши и кидали шапки в воздух. - Да здравствует народ! - Браво! Браво! Только доктор Гаспар недовольно покачивал головой. Чем был он недово- лен, неизвестно. - Кто это? Кто это? Кто этот негр? - интересовались зрители. - Это тоже актер? - Мы никогда его не видели! - Кто ты? - Почему ты выступил в нашу защиту? - Позвольте! Позвольте!.. Какой-то оборванец протиснулся сквозь толпу. Это был тот же нищий, который вчера вечером разговаривал с цветочницами и кучерами. Доктор Гаспар узнал его. - Позвольте! - волновался нищий. - Разве вы не видите, что нас обма- нывают? Этот негр такой же актер, как и силач Лапитуп. Одна шайка. Он тоже получил деньги от Трех Толстяков. Негр сжал кулаки. Восторг толпы сменился гневом. - Конечно! Один негодяй прогнал другого. - Он боялся, что мы побьем его товарища, и сыграл шутку. - Долой! - Негодяй! - Предатель! Доктор Гаспар хотел что-то сказать, удержать толпу, но было поздно. Человек двенадцать, взбежав на подмостки, окружили негра. - Бейте его! - завизжала старуха. Негр протянул руку. Он был спокоен. - Стойте! Его голос покрыл крики, шум и свистки. Сделалось тихо, и в тишине спокойно и просто прозвучали слова негра: - Я гимнаст Тибул. Произошло замешательство. Кольцо нападавших распалось. - Ах! - вздохнула толпа. Сотни людей дернулись и застыли. И только кто-то растерянно спросил: - А почему ты черный? - Об этом спросите доктора Гаспара Арнери! - И, улыбаясь, негр указал на доктора. - Конечно, это он. - Тибул! - Ура! Тибул цел! Тибул жив! Тибул с нами! - Да здравств... Но крик оборвался. Случилось что-то непредвиденное и неприятное. Зад- ние ряды пришли в смятение. Люди рассыпались во все стороны. - Тише! Тише! - Беги, Тибул, спасайся! На площади появились три всадника и карета. Это был капитан дворцовой гвардии граф Боневентура в сопровождении двух гвардейцев. В карете ехал дворцовый чиновник со сломанной куклой наследника Тутти. Она печально приникла к его плечу чудесной головкой с подстриженными кудрями. Они искали доктора Гаспара. - Гвардейцы! - заорал кто-то благим матом. Несколько человек перемахнули через забор. Черная карета остановилась. Лошади мотали головами. Звенела и вспыхи- вала сбруя. Ветер трепал голубые перья. Всадники окружили карету. У капитана Бонавентуры был страшный голос. Если скрипка вызывала зуб- ную боль, то от этого голоса получалось ощущение выбитого зуба. Он приподнялся на стременах и спросил: - Где дом доктора Гаспара Арнери? Он натягивал поводья. На руках у него были грубые кожаные перчатки с широкими раструбами. Старуха, в которую этот вопрос попал, как шаровидная молния, испуган- но махнула рукой в неопределенном направлении. - Где? - повторил капитан. Теперь его голос уже звучал так, что казалось - выбит не один зуб, а целая челюсть. - Я здесь. Кто меня спрашивает? Люди расступились. Доктор Гаспар, аккуратно ступая, прошел к карете. - Вы доктор Гаспар Арнери? - Я доктор Гаспар Арнери. Дверца кареты открылась. - Садитесь немедленно в карету. Вас отвезут к вам на дом, и там вы узнаете, в чем дело. Берейтор соскочил с запяток кареты и помог доктору войти. Дверца зах- лопнулась. Кавалькада двинулась, взрывая сухую землю. Через минуту все скрылись за углом. Ни капитан Бонавентура, ни гвардейцы не увидели за толпой гимнаста Тибула. Пожалуй, увидев негра, они не узнали бы в нем того, за кем охо- тились в прошлую ночь. Казалось, опасность миновала. Но вдруг раздалось ехидное шипенье. Силач Лапитуп высунул голову из-за барьера, обтянутого коленкором, и шипел: - Погоди... погоди, дружок! - Он погрозил Тибулу огромным кулачищем. - Погоди, вот я сейчас догоню гвардейцев и скажу, что ты здесь! С этими словами он полез через барьер. Барьер не выдержал розовой туши. Закричав утиным голосом, барьер сло- мался. Силач выдернул ногу из образовавшейся щели и, растолкав кучу людей, бросился бежать вдогонку карете. - Остановитесь! - вопил он на ходу, размахивая круглыми голыми рука- ми. - Остановитесь! Гимнаст Тибул нашелся! Гимнаст Тибул здесь! Он в мо- их руках. Дело принимало угрожающий оборот. А тут еще вмешался испанец с враща- ющимся глазом и пистолетом за поясом. Другой пистолет он держал в руке. Испанец поднял шум. Он прыгал на подмостках и выкрикивал: - Граждане! Нужно выдать Тибула гвардейцам, иначе нам будет плохо! Граждане, нельзя ссориться с Тремя Толстяками! К нему присоединился директор балагана, в котором так неудачно высту- пил силач Лапитуп: - Он сорвал мой спектакль! Он прогнал силача Лапитупа! Я не хочу от- вечать за него перед Тремя Толстяками! Толпа загородила Тибула. Силач не догнал гвардейцев. Он снова появился на площади. Он несся на всех парах прямо на Тибула. Испанец соскочил с подмостков и вытащил вто- рой пистолет. Директор балагана достал откуда-то белый бумажный круг - дрессированные собаки в цирке прыгают через такие круги. Он размахивал этим кругом и ковылял с подмостков за испанцем. Испанец взвел курок. Тибул увидел, что надо бежать. Толпа раздалась. В следующую минуту Тибула уже не было на площади. Перепрыгнув через забор, он очутился в огороде. Он посмотрел в щель. Силач, испанец и директор бежали к огоро- ду. Зрелище было очень смешное. Тибул засмеялся. Силач бежал, как взбесившийся слон, испанец походил на крысу, прыгаю- щую на задних лапках, а директор хромал, как подстреленная ворона. - Мы тебя возьмем живьем! - кричали они. - Сдавайся! Испанец щелкал курком и зубами. Директор потрясал бумажным кругом. Тибул ожидал нападения. Он стоял на рыхлой черной земле. Вокруг были грядки. Тут росла капуста, свекла, вились какие-то зеленые усики, торча- ли стебли, лежали широкие листья. Все шевелилось от ветра. Ярко сияло синее чистое небо. Сражение началось. Все трое приблизились к забору. - Ты здесь? - спросил силач. Никто не ответил. Тогда сказал испанец: - Сдавайся! У меня в каждой руке по пистолету. Пистолеты самой лучшей фирмы - "Мошенник и Сын". Я - лучший стрелок в стране, понимаешь? Тибул не отличался искусством пистолетной стрельбы. Он даже не имел пистолета, но у него под рукой, или, вернее, под ногой, было очень много капустных голов. Он нагнулся, оторвал одну, круглую и увесистую, и швыр- нул через забор. Капустная голова угодила в живот директору. Потом поле- тела вторая, третья... Они разрывались не хуже бомб. Враги растерялись. Тибул нагнулся за четвертой. Он схватил ее за круглые щеки, сделал усилие, чтобы вырвать, но, увы, капустная голова не поддалась. Мало то- го, она заговорила человеческим голосом: - Это не капустная, а моя голова. Я продавец детских воздушных шаров. Я бежал из Дворца Трех Толстяков и попал в подземный ход. Его начало в кастрюле, а конец здесь. Он тянется под землей в виде длинной кишки... Тибул не верил своим ушам: капустная голова выдавала себя за челове- ческую. Тогда он нагнулся и посмотрел на чудо. Глазам пришлось поверить. Гла- за человека, умеющего ходить по канату, не врут. То, что он увидел, действительно не имело ничего общего с капустной головой. Это была круглая рожа продавца воздушных шаров. Как и всегда, она по- ходила на чайник, тонконосый чайник, расписанный маргаритками. Продавец выглядывал из земли, а взрытая земля, рассыпавшись мокрыми комками, окружала его шею черным воротником. - Здорово! - сказал Тибул. Продавец смотрел на него круглыми глазами, в которых отражалось уми- ленное небо. - Я отдал поварятам мои воздушные шары, и поварята меня выпустили... А вот, кстати, летит один из этих шаров... Тибул посмотрел и увидел высоко-высоко в ослепительной синеве ма- ленький оранжевый шар. Это был один из шаров, выпущенных поварятами. Те трое, что стояли за забором и обдумывали план атаки, тоже увидели шар. Испанец забыл обо всем. Испанец подпрыгнул на сажень, завращал вто- рым глазом и стал в позу. Он был страстным стрелком. - Смотрите, - кричал он, - на высоте десяти колоколен летит дурацкий шар! Держу пари на десять золотых монет, что я попаду в него. Нет лучше стрелка, чем я! Никто не захотел держать с ним пари, но это не охладило испанца. Си- лач и директор пришли в негодование. - Осел! - зарычал силач. - Осел! Теперь не время заниматься охотой за шарами. Осел! Мы должны захватить Тибула! Не трать понапрасну зарядов. Ничто не помогало. Шар казался слишком заманчивой целью для меткого стрелка. Испанец стал прицеливаться, закрыв свой неугомонный глаз. И по- ка он целился, Тибул вытащил продавца из земли. Что это было за зрелище! Чего только не было на его одежде! И остатки крема и сиропа, и куски прилипшей земли, и нежные звездочки цукатов! В том месте, откуда Тибул вытащил его, как пробку из бутылки, оста- лась черная дыра. В эту дыру посыпалась земля, и звук получился такой, точно крупный дождь стучал по поднятому верху экипажа. Испанец выстрелил. Конечно, он не попал в шар. Увы! Он попал в зеле- ную шляпу своего директора, которая и сама была высотой с колокольню. Тибул бежал из огорода, перепрыгнув через противоположный забор. Зеленая шляпа упала, покатившись на манер самоварной трубы. Испанец совершенно сконфузился. Слава лучшего стрелка погибла. Мало того: погиб- ло уважение директора. - Ах, негодяй! - Директор был вне себя и, задыхаясь от гнева, надел с размаху бумажный круг на голову испанцу. Круг с треском разорвался, и голова испанца оказалась в зубчатом бу- мажном воротнике. Один Лапитуп остался не у дел. Но выстрел всполошил окрестных собак. Одна из них вылетела откудато и понеслась на силача. - Спасайся, кто может! - успел крикнуть Лапитуп. Все трое обратились в бегство. Продавец остался один. Он взобрался на забор и посмотрел вокруг. Три приятеля скатились под зеленый откос. Лапитуп прыгал на одной ноге, дер- жась за укушенную толстую икру, директор влез на дерево и висел на нем с видом совы, а испанец, мотая головой, торчавшей из бумажного круга, отстреливался от собаки, попадая всякий раз в огородное чучело. Собака стояла над откосом и, по-видимому, не хотела нападать снова. Вполне удовлетворенная вкусом Лапитуповой икры, она виляла хвостом и широко улыбалась, свесив розовый блестящий язык. Глава 6 НЕПРЕДВИДЕННОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО - Спросите доктора Гаспара Арнери, - ответил гимнаст Тибул на вопрос, почему он стал негром. Но и не спрашивая доктора Гаспара, можно догадаться о причине. Вспом- ним: Тибулу удалось скрыться с поля сражения. Вспомним: гвардейцы охоти- лись на него, они сжигали рабочие кварталы, они подняли стрельбу на Пло- щади Звезды. Тибул нашел убежище в доме доктора Гаспара. Но и тут каждую минуту его могли найти. Опасность была очевидна: слишком многие знали его в лицо. Любой лавочник был на стороне Трех Толстяков, потому что сам был толст и богат. Всякий богач, живший по соседству с доктором Гаспаром, мог бы донести гвардейцам о том, что доктор приютил Тибула. - Вам нужно переменить внешность, - сказал доктор Гаспар в ту ночь, когда Тибул появился в его доме. И доктор Гаспар сделал Тибула другим. Он говорил: - Вы великан. У вас огромная грудная клетка, широкие плечи, блестящие зубы, курчавые жесткие черные волосы. Если бы не белый цвет кожи, вы по- ходили бы на североамериканского негра. Вот и отлично! Я вам помогу стать черным негром. Доктор Гаспар Арнери изучил сто наук. Он был очень серьезным челове- ком, но имел добродушный нрав. Делу время, а потехе час. Иногда он любил развлечься. Но и отдыхая, он оставался ученым. Тогда он приготовлял пе- реводные картинки в подарок для бедных приютских детей, делал удиви- тельные фейерверки, игрушки, строил музыкальные инструменты с голосами неслыханной прелести, составлял новые краски. - Вот... - сказал он Тибулу, - вот посмотрите. В этом флаконе бесц- ветная жидкость. Но, попав на какоенибудь тело, под влиянием сухого воз- духа она окрашивает тело в черный цвет, притом как раз такого лиловатого оттенка, который свойствен негру. А вот в этом флаконе эссенция, уничто- жающая эту окраску... Тибул снял свое трико, сшитое из разноцветных треугольников, и натер- ся колючей, пахнущей угаром жидкостью. Через час он сделался черным. Тогда вошла тетушка Ганимед со своей мышью. Дальше мы знаем. Вернемся к доктору Гаспару. Мы расстались с ним в тот момент, когда капитан Бонавентура увез его в черной карете дворцового чиновника. Карета летела во весь дух. Мы уже знаем, что силач Лапитуп не догнал ее. В карете было темно. Очутившись внутри, доктор сперва решил, что си- дящий рядом с ним чиновник держит на коленях ребенка, девочку, у которой взлохмачены волосы. Чиновник молчал. Ребенок тоже. - Простите, не слишком ли много я занял места? - спросил вежливый доктор, приподнимая шляпу. Чиновник ответил сухо: - Не беспокойтесь. Свет мелькал в узких окнах кареты. Через минуту глаза привыкли к тем- ноте. Тогда доктор разглядел длинный нос и полуопущенные веки чиновника и прелестную девочку в нарядном платьице. Девочка казалась очень пе- чальной. И, вероятно, она была бледна, но в сумраке этого нельзя было определить. "Бедненькая! - подумал доктор Гаспар. - Она, должно быть, больна". И снова обратился к чиновнику: - По всей вероятности, требуется моя помощь? Бедное дитя заболело? - Да, требуется ваша помощь, - ответил чиновник с длинным носом. "Нет никакого сомнения, что это племянница одного из Трех Толстяков или маленькая гостья наследника Тутти. - Доктор строил свои предположе- ния. - Она богато одета, ее везут из дворца, капитан гвардии ее сопро- вождает - ясно, что это очень важная особа. Да, но ведь живых детей не допускают к наследнику Тутти. Каким же образом этот ангелок попал во дворец?" Доктор терялся в догадках. Он снова попытался завязать разговор с но- сатым чиновником: - Скажите, чем больна эта девочка? Неужели дифтеритом? - Нет, у нее дыра в груди. - Вы хотите сказать, что у нее не в порядке легкие? - У нее дыра в груди, - повторил чиновник. Доктор из вежливости не спорил. - Бедная девочка! - вздохнул он. - Это не девочка, а кукла, - сказал чиновник. Тут карета подъехала к дому доктора. Чиновник и капитан Бонавентура с куклой вошли вслед за доктором в дом. Доктор принял их в мастерской. - Если это кукла, то зачем могут понадобиться мои услуги? Чиновник начал объяснять, и все стало ясно. Тетушка Ганимед, еще не оправившаяся от утренних волнений, заглядыва- ла в щелку. Она видела страшного капитана Бонавентуру. Он стоял, опира- ясь на саблю, и подпрыгивал ногой в огромном сапоге с отворотом. Шпоры его походили на кометы. Тетушка видела печальную, больную девочку в ро- зовом нарядном платьице, которую чиновник усадил в кресло. Девочка опус- тила голову с растрепанными волосами и, казалось, смотрела вниз, на свои милые ножки в атласных туфельках с золотыми розами вместо помпонов. Сильный ветер кидал ставню в галерее, и этот стук мешал тетушке Гани- мед слушать. Но она кое-что поняла. Чиновник показал доктору Гаспару приказ Государственного совета Трех Толстяков. Доктор прочел и заволновался. - Кукла должна быть исправлена к завтрашнему утру, - сказал чиновник, вставая. Капитан Бонавентура звякнул шпорами. - Да... но... - Доктор развел руками. - Я постараюсь, но разве можно ручаться? Я незнаком с механизмом этой волшебной куклы. Мне нужно его изучить, мне нужно установить характер повреждений, мне нужно изготовить новые части этого механизма. Для этого потребуется много времени. Быть может, мое искусство окажется бессильным... Быть может, мне не удастся восстановить здоровье израненной куклы... Я боюсь, господа... Такой ко- роткий срок... Одна только ночь... Я не могу обещать... Чиновник прервал его. Подняв палец, он сказал: - Горе наследника Тутти слишком велико, чтобы мы могли медлить. Кукла должна воскреснуть к завтрашнему утру. Такова воля Трех Толстяков. Никто не смеет не подчиниться их приказу. Завтра утром вы принесете исправлен- ную, здоровую куклу во Дворец Трех Толстяков. - Да... но... - протестовал доктор. - Никаких разговоров! Кукла должна быть исправлена к завтрашнему ут- ру. Если вы сделаете это, вас ожидает награда; если нет - суровая кара. Доктор был потрясен. - Я постараюсь, - лепетал он. - Но поймите, это слишком ответственное дело. - Конечно! - отрубил чиновники опустил палец. - Я передал вам приказ, вы обязаны его исполнить. Прощайте!.. Тетушка Ганимед отпрянула от двери и убежала в свою комнату, где в углу потрескивала счастливая мышь. Страшные гости вышли. Чиновник уселся в карету; граф Бонавентура, засверкав и зазвенев, вскочил на лошадь; гвардейцы надвинули шляпы. И все ускакали. Кукла наследника Тутти осталась в мастерской доктора. Доктор проводил посетителей, потом отыскал тетушку Ганимед и сказал ей необычайно строгим голосом: - Тетушка Ганимед! Запомните. Я дорожу славой мудрого человека, ис- кусного доктора и хитрого мастера. Кроме того, дорожу своей головой. Завтра утром я могу потерять и то и другое. Мне предстоит тяжелая работа всю эту ночь. Поняли? - Он помахал приказом Государственного совета Трех Толстяков. - Никто мне не должен мешать! Не производите шума. Не стучите тарелками. Не делайте угара. Не сзывайте кур. Не ловите мышей. Никаких яичниц, цветных капуст, мармеладов и валерьяновых капель! Поняли? Доктор Гаспар был очень сердит. Тетушка Ганимед заперлась в своей комнате. - Странные вещи, очень странные вещи! - ворчала она. - Я ничего не понимаю... Какой-то негр, какая-то кукла, какой-то приказ... Странные наступили дни! Чтобы успокоиться, она решила написать письмо своей племяннице. Приш- лось писать очень осторожно, чтобы не скрипело перо. Она боялась потре- вожить доктора. Прошел час. Тетушка Ганимед писала. Она дошла до описания удиви- тельного негра, который появился сегодня утром в мастерской доктора Гас- пара. "...Они ушли вдвоем. Доктор вернулся с дворцовым чиновником и гвар- дейцами. Они привезли куклу, ничем не отличающуюся от девочки, но негра с ними не было. Куда он делся, я не знаю..." Вопрос о том, куда делся негр, он же гимнаст Тибул, беспокоил и док- тора Гаспара. Работая над куклой, он не переставал думать о судьбе Тибу- ла. Он сердился. Он разговаривал сам с собой: - Какая неосторожность! Я превратил его в негра, я окрасил его в чу- десную краску, я сделал его совершенно неузнаваемым, а он сам себя выдал сегодня на Четырнадцатом Рынке! Ведь его могут схватить... Ах! Ну как же он неосторожен! Неужели ему хочется попасть в железную клетку? Очень велико было расстройство доктора Гаспара. Неосторожность Тибу- ла, затем эта кукла... Кроме того, вчерашние волнения, десять плах на Площади Суда... - Ужасное время! - воскликнул доктор. Он не знал, что сегодняшняя казнь отменена. Дворцовый чиновник был неразговорчив. Он не сообщил доктору о том, что произошло сегодня во дворце. Доктор рассматривал бедную куклу и недоумевал: - Откуда эти раны? Они нанесены холодным оружием - должно быть, саб- лей. Куклу, чудесную девочку, искололи... Кто это сделал? Кто осмелился колоть саблей куклу наследника Тутти? Доктор не предполагал, что это сделали гвардейцы. Он не мог допустить мысли, что даже дворцовая гвардия отказывается служить Трем Толстякам и переходит на сторону народа. Как бы он обрадовался, если бы узнал об этом! Доктор взял в руки головку куклы. Солнце летело в окно. Оно ярко ос- вещало куклу. Доктор смотрел. "Странно, очень странно, - размышлял он. - Я где-то видел уже это ли- цо... Ну да, конечно. Я видел его, я его узнаю. Но где? Когда? Оно было живое, оно было живым лицом девочки, оно улыбалось, строило чудные рожи- цы, было внимательным, было кокетливым и грустным... Да, да! Не может быть в этом сомнения! Но проклятая близорукость мешает мне запоминать лица". Он подносил кудрявую головку куклы близко к своим глазам. "Какая удивительная кукла! Какой умный мастер ее создал! Она не похо- жа на обыкновенную куклу. У куклы обычно голубые вытаращенные глаза, не человеческие и бессмысленные, вздернутый носик, губки бантиком, глупые белокурые кудряшки, точь-в-точь как у барашка. Кукла кажется счастливой по виду, но в действительности она глупа... А в этой кукле нет ничего кукольного. Клянусь, она может показаться девочкой, превращенной в кук- лу!" Доктор Гаспар любовался своей необыкновенной пациенткой. И все время его не покидала мысль о том, что где-то когда-то он видел это же бледное личико, серые внимательные глаза, короткие растрепанные волосы. Особенно знакомым ему показался поворот головы и взгляд: она наклоняла голову чуть-чуть набок и смотрела на доктора снизу, внимательно, лукаво... Доктор не выдержал и громко спросил: - Кукла, как тебя зовут? Но девочка молчала. Тогда доктор спохватился. Кукла испорчена; нужно вернуть ей голос, починить сердце, научить ее снова улыбаться, танцевать и вести себя так, как ведут себя девочки в ее возрасте. "Ей на вид двенадцать лет". Медлить нельзя было. Доктор принялся за работу. "Я должен воскресить куклу!" Тетушка Ганимед дописала свое письмо. Два часа она скучала. Потом ее начало разбирать любопытство: "Что за спешную работу должен выполнять доктор Гаспар? Что это за кукла?" Она тихо подкралась к дверям мастерской и заглянула в сердцевидную щелку. Увы! Туда был вставлен ключ. Она ничего не увидела, но зато дверь открылась, и вышел доктор Гаспар. Он был так расстроен, что даже не сде- лал замечания тетушке Ганимед за ее нескромность. Тетушка Ганимед скон- фузилась и без того. - Тетушка Ганимед, - сказал доктор, - я ухожу. Вернее, мне придется поехать. Позовите извозчика. Он помолчал, потом стал тереть ладонью лоб. - Я еду во Дворец Трех Толстяков. Очень возможно, что я не вернусь оттуда. Тетушка Ганимед отступила в изумлении: - Во Дворец Трех Толстяков? - Да, тетушка Ганимед. Дело очень скверное. Мне привезли куклу нас- ледника Тутти. Это самая лучшая кукла в мире. Механизм ее сломался. Го- сударственный совет Трех Толстяков приказал мне исправить эту куклу к завтрашнему утру. Мне грозит суровая кара... Тетушка Ганимед готовилась заплакать. - И вот я не могу исправить эту бедную куклу. Я разобрал механизм, спрятанный в ее груди, я понял его секрет, я сумел бы восстановить его. Но... такая мелочь! Из-за пустяка, тетушка Ганимед, я не могу этого сде- лать. Там, в этом хитром механизме, есть зубчатое колесо - оно тресну- ло... Оно никуда не годится! Нужно сделать новое... У меня есть подходя- щий металл, вроде серебра... Но прежде чем приступить к работе, нужно продержать этот металл в растворе купороса по крайней мере два дня. По- нимаете, два дня... А кукла должна быть готова завтра утром. - А какое-нибудь другое колесо нельзя вставить? - робко предложила тетушка Ганимед. Доктор печально махнул рукой: - Я все испробовал, ничего не выходит. Через пять минут перед домом доктора Гаспара стояла крытая извозчичья пролетка. Доктор решил ехать во Дворец Трех Толстяков. - Я им скажу, что к завтрашнему утру кукла не может быть готова. Пусть делают со мной что хотят... Тетушка Ганимед кусала передник и качала головой до тех пор, пока не испугалась, что голова отвалится. Доктор Гаспар усадил рядом с собой куклу и уехал. Глава 7 НОЧЬ СТРАННОЙ КУКЛЫ Ветер свистел в оба уха доктора Гаспара. Мелодия выходила отврати- тельная, даже хуже того негритянского галопа, который исполняют дуэтом точильное колесо и нож под руками старательного точильщика. Доктор закрыл уши воротником и подставил ветру спину. Тогда ветер занялся звездами. Он то задувал их, то катил, то провали- вал за черные треугольники крыш. Когда эта игра надоела, он выдумал ту- чи. Но тучи развалились, как башни. Тут ветер сразу стал холодным: он похолодел от злости. Доктору пришлось закутаться в плащ. Половину плаща он уделил кукле. - Погоняйте! Погоняйте! Пожалуйста, погоняйте! Ни с того ни с сего доктору стало страшно, и он торопил кучера. Было очень тревожно, темно и пустынно. Только в нескольких окнах поя- вились красноватые огоньки, остальные были закрыты ставнями. Люди ожида- ли страшных событий. В этот вечер многое казалось необычным и подозрительным. И порой док- тор даже опасался, что глаза странной куклы, чего доброго, засияют в темноте, как два прозрачных камешка. Он старался не смотреть на свою спутницу. "Чепуха! - успокаивал он себя. - У меня расходились нервы. Самый обыкновенный вечер. Только мало прохожих. Только ветер так странно кида- ет их тени, что каждый встречный кажется наемным убийцей в крылатом та- инственном плаще... Только газовые фонари на перекрестках горят каким-то мертвенно-голубым светом... Ах, если бы скорей добраться до Дворца Трех Толстяков!.." Есть очень хорошее средство от страха: заснуть. Особенно рекомендует- ся натянуть на голову одеяло. Доктор прибег к этому средству. Одеяло он заменил шляпой, которую плотно надвинул на глаза. Ну и, конечно, он на- чал считать до ста. Это не помогло. Тогда он воспользовался сильно- действующим средством. Он повторял про себя: "Один слон и один слон - два слона: два слона и один слон - три сло- на, три слона и один слон - четыре слона..." Дошло до целого табуна слонов. А уже сто двадцать третий слон из во- ображаемого слона превратился в настоящего слона. И так как доктор не мог понять, слон ли это или розовый силач Лапитуп, то, очевидно, доктор спал и начинал видеть сон. Время во сне проходит гораздо быстрее, чем наяву. Во всяком случае, доктор во сне успел не только доехать до Дворца Трех Толстяков, но и предстать перед их судом. Каждый стоял перед ним, держа за руку куклу, как цыган держит свою обезьянку в синей юбке. Они не хотели слушать никаких объяснений. "Ты не выполнил приказа, - говорили они. - Ты заслужил суровую кару. Вместе с куклой ты должен пройти по проволоке над Площадью Звезды. Только сними очки..." Доктор просил прощения. Главным образом он боялся за участь куклы... Он говорил так: "Я уже привык, я уже умею падать... Если я сорвусь с проволоки и упа- ду в бассейн, это ничего. Я имею опыт: я падал вместе с башней на площа- ди у городских ворот... Но кукла, бедная кукла! Она разобьется вдребез- ги... Пожалейте ее... Ведь я уверен, что это не кукла, а живая девочка с чудесным именем, которое я забыл, которое я не могу припомнить..." "Нет! - кричали Толстяки. - Нет! Никакого прощения! Таков приказ Трех Толстяков!" Крик был так резок, что доктор проснулся. - Таков приказ Трех Толстяков! - кричал кто-то над самым его ухом. Теперь уже доктор не спал. Это кричали наяву. Доктор освободил глаза, или, вернее, очки, из-под шляпы и огляделся. Ночь, пока он спал, успела основательно почернеть. Экипаж стоял. Его окружили черные фигуры: онито и подняли крик, впу- тавшись в сон доктора. Они размахивали фонарями. От этого перелетали ре- шетчатые тени. - В чем дело? - спросил доктор. - Где мы находимся? Кто эти люди? Одна из фигур приблизилась и подняла фонарь на уровень головы, осве- тив доктора. Фонарь закачался. Рука, державшая его сверху за кольцо, бы- ла в перчатке из грубой кожи, с широким раструбом. Доктор понял: гвардейцы. - Таков приказ Трех Толстяков, - повторила фигура. Желтый свет разрывал ее на части. Поблескивала клеенчатая шляпа, ночью производившая впечатление железной. - Никто не имеет права приблизиться к дворцу ближе чем на километр. Сегодня издали этот приказ. В городе волнения. Дальше ехать нельзя! - Да, но мне необходимо явиться во дворец. Доктор был возмущен. Гвардеец говорил железным голосом: - Я начальник караула, капитан Цереп. Я вас не пущу дальше ни на шаг! Поворачивай! - крикнул он кучеру, замахнувшись фонарем. Доктору стало не по себе. Однако он не сомневался, что, узнав, кто он и почему ему нужно во дворец, его немедленно пропустят. - Я доктор Гаспар Арнери, - сказал он. В ответ загремел смех. Со всех сторон заплясали фонари. - Гражданин, мы не расположены шутить в такое тревожное время и в та- кой поздний час, - сказал начальник караула. - Я повторяю вам: я доктор Гаспар Арнери. Начальник караула впал в ярость. Он медленно и раздельно проговорил, сопровождая каждое слово звяканьем сабли: - Для того чтобы проникнуть во дворец, вы прикрываетесь чужим именем. Доктор Гаспар Арнери не шатается по ночам. Особенно в эту ночь. Сейчас он занят важнейшим делом: он воскрешает куклу наследника Тутти. Только завтра утром он явится во дворец. А вас, как обманщика, я арестую! - Что?! - Тут уже доктор пришел в ярость. "Что?! Он смеет мне не верить? Хорошо. Я ему сейчас покажу куклу!" Доктор протянул руку за куклой - и вдруг... Куклы не оказалось. Пока он спал, она выпала из экипажа. Доктор похолодел. "Может быть, это все сон?" - мелькнуло у него в сознании. Увы! Это была действительность. - Ну! - промычал начальник караула, сжимая зубы и шевеля пальцами, державшими фонарь. - Уезжайте к черту! Я вас отпускаю, чтобы не возиться со старикашкой... Вон! Пришлось повиноваться. Кучер повернул. Экипаж заскрипел, фыркнула ло- шадь, железные фонари метнулись в последний раз, и бедный доктор поехал обратно. Он не выдержал и заплакал. С ним так грубо разговаривали; его назвали старикашкой; а самое главное - он потерял куклу наследника Тутти! "Это значит, что я потерял голову в самом буквальном смысле". Он плакал. Очки его вспотели, он ничего не видел. Ему захотелось за- рыться головой в подушку. Между тем кучер погонял лошадь. Десять минут огорчался доктор. Но вскоре вернулась к нему обычная его рассуди- тельность. "Я еще могу найти куклу, - обдумывал он. - В эту ночь мало прохожих. Это место всегда пустынно. Может быть, никто за это время не прошел по дороге..." Он приказал кучеру продвигаться шагом и внимательно осматривать путь. - Ну что?.. Ну что? - спрашивал он каждую минуту. - Ничего не видно. Ничего не видно, - отвечал кучер. Он сообщал о совсем ненужных и неинтересных находках: - Бочонок. - Нет... не то... - Хороший, большой кусок стекла. - Нет. - Рваный башмак. - Нет, - все тише отвечал доктор. Кучер старался вовсю. Он высмотрел все глаза. В темноте он видел так хорошо, точно был не кучером, а капитаном океанского парохода. - А куклы... вы не видите? Куклы в розовом платьице? - Куклы нет, - говорил кучер печальным басом. - Ну, в таком случае ее подобрали. Больше искать нет смысла... Здесь, на этом месте, я заснул... Тогда еще она сидела рядом со мной... Ах! И доктор снова готов был заплакать. Кучер несколько раз сочувственно потянул носом. - Что же делать? - Ах, я уж не знаю... Ах, я уж не знаю... - Доктор сидел, опустив го- лову на руки, и покачивался от горя и толчков экипажа. - Я знаю, - ска- зал он. - Ну конечно... ну конечно... Как мне раньше не пришло это в го- лову! Она убежала, эта кукла... Я заснул, а она убежала. Ясно. Она была живая. Я сразу это заметил. Впрочем, это не уменьшает моей вины перед Тремя Толстяками... Тут ему захотелось кушать. Он помолчал немного, а потом заявил очень торжественно: - Я сегодня не обедал! Везите меня к ближайшему трактиру. Голод успокоил доктора. Долго они ездили по темным улицам. Все трактирщики позакрывали свои двери. Все толстяки переживали в эту ночь тревожные часы. Они приколотили новые засовы и заставили входы комодами и шкафами. Они забили окна перинами и полосатыми подушками. Они не спали. Все, кто был потолще и побогаче, ожидали в эту ночь нападения. Цепных собак не кормили с утра, чтобы они стали внимательнее и злее. Жуткая ночь насту- пила для богатых и толстых. Они были уверены, что каждую минуту народ может снова подняться. Слух о том, что несколько гвардейцев изменили Трем Толстякам, искололи куклу наследника Тутти и ушли из дворца, расп- ространился по городу. Это очень тревожило всех богачей и обжор. - Черт возьми! - возмущались они. - Мы уже не можем надеяться на гвардейцев. Вчера они подавили восстание народа, а сегодня они направят свои пушки на наши дома. Доктор Гаспар потерял всякую надежду утолить свой голод и отдохнуть. Вокруг не было никаких признаков жизни. - Неужели ехать домой? - взмолился доктор. - Но это так далеко... Я умру от голода... И вдруг он почувствовал запах жаркого. Да, приятно пахло жареным: ве- роятно, бараниной с луком. А кучер в ту же минуту увидел невдалеке свет. Узкая полоса света шаталась под ветром. Что это было? - Вот если бы трактир! - воскликнул доктор в восторге. Они подъехали. Оказалось, вовсе не трактир. В стороне от нескольких домишек, на пустыре, стоял дом на колесах. Узкая полоса света оказалась щелью неплотно закрытой двери этого до- ма. Кучер слез с козел и пошел на разведку. Доктор, забыв о злоключениях, наслаждался запахом жаркого. Он сопел, посвистывал носом и жмурился. - Во-первых, я боюсь собак! - кричал кучер из темноты. - Во-вторых, здесь какие-то ступеньки... Все обошлось благополучно. Кучер взобрался по ступенькам к дверям и постучал. - Кто там? Узкая полоска света превратилась в широкий, яркий четырехугольник. Дверь раскрылась. На пороге стоял человек. Среди пустого окрестного мра- ка на этом ярко освещенном фоне он казался плоским, вырезанным из черной бумаги. Кучер отвечал за доктора: - Это доктор Гаспар Арнери. А вы кто такие? Чей это дом на колесах? - Здесь балаганчик дядюшки Бризака, - ответила китайская тень с поро- га. Она чему-то обрадовалась, заволновалась, замахала руками. - Пожалуй- те, господа, пожалуйте! Мы очень довольны, что доктор Гаспар Арнери по- сетил балаганчик дядюшки Бризака. Счастливый конец! Довольно ночных странствований! Да здравствует ба- лаганчик дядюшки Бризака! И доктор, и кучер, и лошадь нашли приют, ужин, отдых. Дом на колесах оказался гостеприимным домом. В нем жила бродячая труппа дядюшки Бриза- ка. Кто не слышал этого имени! Кто не знал о балаганчике дядюшки Бризака! Круглый год балаганчик устраивал свои представления на рыночных площадях в дни праздников и ярмарок. Какие здесь были искусные актеры! Как зани- мательны были их спектакли! И главным было то, что здесь, в этом бала- ганчике, выступал канатоходец Тибул. Мы уже знаем, что он покрыл себя славой лучшего канатоходца в стране. Свидетелями его ловкости мы были на Площади Звезды, когда по проволо- ке он прошел над страшной бездной под пулями гвардейцев. Сколько мозолей выскакивало на руках зрителей, и маленьких и больших, когда Тибул выступал на рыночных площадях! Так усердно хлопали ему и ла- вочники, и нищие старухи, и школьники, и солдаты, и все, все... Теперь, впрочем, лавочники и франты сожалели о своем прежнем восторге: "Мы ему рукоплескали, а он сражается против нас!" Балаганчик дядюшки Бризака осиротел: гимнаст Тибул покинул его. Доктор Гаспар ничего не сказал о том, что произошло с Тибулом. Умол- чал он также о кукле наследника Тутти. Что увидел доктор в балаганчике, внутри дома на колесах? Его усадили на большом турецком барабане, украшенном пунцовыми треу- гольниками и золотой проволокой, сплетенной в виде сетки. Дом, построенный на манер вагона, состоял из нескольких жилищ, разде- ленных холщовыми перегородками. Был поздний час. Население балаганчика спало. Человек, открывший дверь и казавшийся китайской тенью, был не кто иной, как старый клоун. Звали его Август. Он нес дежурство в эту ночь. Когда доктор подъехал к балаганчику, Август готовил себе ужин. Действительно, это была баранина с луком. Доктор сидел на барабане и осматривал помещение. На ящике горела ке- росиновая лампа. На стенах висели обручи, обтянутые папиросной бумагой, белой и розовой, длинные полосатые бичи с блестящими металлическими руч- ками, костюмы, осыпанные золотыми кружочками, расшитые цветами, звезда- ми, разноцветными лоскутами. Со стен глядели маски. У некоторых торчали рога; у других нос напоминал турецкую туфлю; у третьих рот был от уха до уха. Одна маска отличалась огромными ушами. Самое смешное было то, что уши были человеческие, только очень большие. В углу, в клетке, сидел какой-то маленький непонятный зверь. У одной из стен стоял длинный деревянный стол. Над ним висели зер- кальца. Десять штук. Возле каждого зеркальца торчала свеча, приклеенная к столу собственным соком - стеарином. Свечи не горели. На столе валялись коробочки, кисточки, краски, пуховки, парики, лежа- ла розовая пудра, высыхали разноцветные лужицы. - Мы удирали сегодня от гвардейцев, - заговорил клоун. - Вы знаете, гимнаст Тибул был нашим актером. Гвардейцы хотели нас схватить: они ду- мают, что мы спрятали его. - Старый клоун казался очень печальным. - А мы сами не знаем, где гимнаст Тибул. Его, должно быть, убили или посади- ли в железную клетку. Клоун вздыхал и качал седой головой. Зверь в клетке смотрел на докто- ра кошачьими глазами. - Жаль, что вы так поздно приехали к нам, - говорил клоун. - Мы вас очень любим. Вы бы успокоили нас. Мы знаем, что вы друг обездоленных, друг народа. Я вам напомню один случай. Мы давали спектакль на Рынке Бы- чачьей Печенки. Это было в прошлом году весной. Моя девочка пела песен- ку... - Так, так... - вспомнил доктор. Вдруг он почувствовал странное вол- нение. - Помните? Вы тогда были на рынке. Вы смотрели наше представление. Моя девочка пела песенку о пироге, который предпочел лучше сгореть в печке, чем попасть в желудок толстого дворянина... - Да, да... помню... Дальше? - Знатная дама, старуха, услыхала это и обиделась. Она велела своим носатым слугам выдрать мою девочку зауши. - Да, я помню. Я вмешался. Я прогнал слуг. Дама узнала меня, и ей стало стыдно. Правда? - Да. Потом вы ушли, а моя девочка сказала, что если бы ее выдрали за уши слуги знатной старухи, то она не могла бы жить... Вы ее спасли. Она этого никогда не забудет! - А где ваша девочка теперь? - спросил доктор. Он очень волновался. Тогда старый клоун подошел к холщовой перегородке и позвал. Он сказал странное имя, произнес два звука, как будто раскрыл ма- ленькую деревянную круглую коробочку, которая трудно раскрывается: - Суок! Прошло несколько секунд. Потом холщовая створка приподнялась, и отту- да выглянула девочка, чуть наклонив голову с растрепанными кудрями. Она смотрела на доктора серыми глазами, немного снизу, внимательно и лукаво. Доктор поднял глаза и обомлел: это была кукла наследника Тутти!