*АУДИО-СКАЗКИ*

1часть 2часть 4часть ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ СУОК Глава 8 ТРУДНАЯ РОЛЬ МАЛЕНЬКОЙ АКТРИСЫ Да, это была она! Но, черт возьми, откуда же она взялась? Чудеса? Какие там чудеса! Доктор Гаспар прекрасно знал, что чудес не бывает. Это, решил он, просто обман. Кукла была живая, и когда он имел неосторожность заснуть в экипа- же, она удрала, как непослушная девочка. - Нечего так улыбаться! Ваша заискивающая улыбка не уменьшает вашей вины, - сказал он строго. - Как видите, судьба вас наказала. Совершенно случайно я вас нашел там, где найти вас казалось невозможным. Кукла вытаращила глаза. Потом она замигала, как маленький кролик, и растерянно посмотрела в сторону клоуна Августа. Тот вздохнул. - Кто вы такая, отвечайте прямо! Доктор придал своему голосу возможную суровость. Но кукла выглядела так очаровательно, что сердиться было очень трудно. - Вот видите, - сказала она, - вы меня забыли. Я Суок. - Су-ок... - повторил доктор. - Но ведь вы кукла наследника Тутти! - Какая там кукла! Я обыкновенная девочка... - Что?.. Вы притворяетесь! Кукла вышла из-за перегородки. Лампа ярко освещала ее. Она улыбалась, наклонив набок растрепанную головку. Волосы у нее были такого цвета, как перья у маленьких серых птичек. Мохнатый зверек в клетке смотрел на нее очень внимательно. Доктор Гаспар был в полном недоумении. Через некоторое время читатель узнает весь секрет. Но сейчас мы хотим предупредить читателя об одном очень важном обстоятельстве, которое ускользнуло от внимательного взгля- да доктора Гаспара Арнери. Человек в минуты волнения порой не замечает таких обстоятельств, которые, как говорят взрослые, бьют в глаза. И вот это обстоятельство: теперь, в балаганчике, у куклы был совер- шенно иной вид. Серые глаза ее весело блестели. Сейчас она казалась серьезной и вни- мательной, но от ее печали не осталось и следа. Напротив, вы бы сказали, что это шалунья, притворяющаяся скромницей. Затем, дальше. Куда же девалось ее прежнее великолепное платье, весь этот розовый шелк, золотые розы, кружева, блестки, сказочный наряд, бла- годаря которому каждая девочка могла бы походить если не на принцессу, то, во всяком случае, на елочную игрушку? Теперь, представьте себе, кук- ла была одета более чем скромно. Блуза с синим матросским воротником, старенькие туфли, достаточно серые для того, чтобы не быть белыми. Туфли были надеты на босу ногу. Не думайте, что от этого простого наряда кукла стала некрасивой. Напротив, он был ей к лицу. Бывают такие замарашки: сперва не удостоишь их взглядом, а потом, присмотревшись внимательнее, видишь, что такая замарашка милей принцессы, тем более что принцессы иногда превращаются в лягушек или, наоборот, лягушки превращаются в принцесс. Но вот самое главное, вы помните, на груди у куклы наследника Тутти были страшные черные раны. А теперь они исчезли. Это была веселая, здоровая кукла! Но доктор Гаспар ничего не заметил. Может быть, уже в следующую мину- ту он разобрал бы, в чем дело, но как раз в эту следующую минуту кто-то постучал в дверь. Тут дела еще больше запутались. В балаганчик вошел негр. Кукла завизжала. Зверь в клетке фыркнул, хотя и не был кошкой, а ка- ким-то более сложным животным. Мы уже знаем, кто такой негр. Знал это и доктор Гаспар, сделавший этого негра из самого обыкновенного Тибула. Но никто другой секрета не знал. Замешательство продолжалось пять минут. Негр вел себя самым ужасающим образом. Он схватил куклу, поднял ее на воздух и начал целовать в щеки и нос, причем этот нос и щеки увертывались так энергично, что можно было сравнить целующего негра с человеком, который хочет укусить яблоко, ви- сящее на нитке. Старый Август закрыл глаза и, обалдев от страха, раска- чивался подобно китайскому императору, решающему вопрос: огрубить ли преступнику голову или заставить съесть живую крысу без сахара? Туфля слетела с ноги куклы и попала в лампу. Лампа опрокинулась и ис- пустила дух. Сделалось темно. Ужас достиг своих пределов. Тогда все уви- дели, что начался рассвет. Щели осветились. - Вот уже рассвет, - сказал доктор Гаспар, - и мне нужно идти во дво- рец Трех Толстяков вместе с куклой наследника Тутти. Негр толкнул дверь. Серый свет с улицы вошел в жилище. Клоун сидел по-прежнему, и глаза его были закрыты. Кукла спряталась за перегородку. Доктор Гаспар наскоро объяснил Тибулу, в чем дело. Он рассказал всю историю о кукле наследника Тутти, о том, как она исчезла и как теперь счастливо нашлась здесь, в балаганчике. Кукла прислушивалась за перегородкой и ничего не понимала. "Он его называет Тибулом! - удивлялась она. - Какой же это Тибул? Это ужасный негр. Тибул красивый, белый, а не черный..." Тогда она высунула один глаз и посмотрела. Негр достал из кармана своих красных штанишек продолговатый флакон, откупорил его, отчего фла- кон пискнул, как воробей, и стал лить на себя из флакона какую-то жид- кость. Через секунду произошло чудо. Негр стал белым, красивым и не чер- ным. Сомнений не оставалось: это был Тибул! - Ура! - закричала кукла и вылетела из-за перегородки прямо на шею к Тибулу. Клоун, который ничего не видел и решил, что произошло самое ужасное, упал с того, на чем сидел, и остался без движения. Тибул поднял его за штаны. Теперь уже кукла без приглашения расцеловала Тибула. - Вот здорово! - говорила она, задыхаясь от восторга. - Как же ты был такой черный? А я тебя не узнала... - Суок! - сказал Тибул строго. Она немедленно спрыгнула с его огромной груди и стала перед ним навы- тяжку, не хуже хорошего оловянного солдатика. - Что? - спросила она как школьница. Тибул положил руку на ее растрепанную голову. Она смотрела на него снизу счастливыми серыми глазами. - Ты слышала, что говорил доктор Гаспар? - Да. Он говорил о том, что Три Толстяка поручили ему вылечить куклу наследника Тутти. Он сказал, что эта кукла удрала из его экипажа. Он го- ворит, что я - эта кукла. - Он ошибается, - заявил Тибул. - Доктор Гаспар, это не кукла, смею вас уверить. Это мой маленький дружок, эта девочка, танцовщица Суок, мой верный товарищ по цирковой работе. - Правда! - обрадовалась кукла. - Ведь мы с тобой не раз ходили по проволоке. Она была очень довольна, что Тибул назвал ее своим верным товарищем. - Милый! - шепнула она и потерлась лицом об его руку. - Как? - переспросил доктор. - Неужели это живая девочка? Суок - вы говорите... Да! Да! Действительно! Я теперь вижу ясно. Я вспоминаю... Ведь я видел однажды эту девочку. Да... да... Ведь я спас ее от слуг старухи, которые хотели побить ее палками! - Тут доктор даже всплеснул руками. - Ха-ха-ха! Ну да, конечно. Оттого мне и казалось таким знакомым личико куклы наследника Тутти. Это просто удивительное сходство, или, как говорят в науке, феномен. Все разъяснилось к общему удовольствию. Делалось все светлей и светлей. На задворках простонал петух. И тут доктор снова опечалился: - Да, все это прекрасно. Но это значит, что у меня куклы наследника Тутти нет, это значит, что я ее потерял на самом деле... - Это значит, что вы ее нашли, - сказал Тибул, прижимая девочку к се- бе. - Ка-а-ак? - Так... Ты понимаешь меня, Суок? - Кажется, - тихо ответила Суок. - Ну? - спросил Тибул. - Конечно, - сказала кукла и улыбнулась. Доктор ничего не понял. - Слушала ли ты меня, когда мы с тобой представляли перед толпой по воскресеньям? Ты стояла на полосатом мостике. Я говорил: "Алле"! - и ты сходила на проволоку и шла ко мне. Я ожидал тебя посередине, очень высо- ко над толпой. Я выдвигал одно колено, опять говорил тебе: "Алле!" - и ты, став на мое колено, поднималась ко мне на плечи... Тебе было страш- но? - Нет. Ты говорил мне: "Алле!" - значит, надо было быть спокойной и ничего не бояться. - Ну вот, - сказал Тибул, - теперь я тебе тоже говорю: "Алле!" Ты бу- дешь куклой. - Я буду куклой. - Она будет куклой? - спросил доктор Гаспар. - Что это значит? Надеюсь, читатель, что вы поняли! Вам не приходилось переживать стольких волнений и удивлений, как доктору Гаспару, поэтому вы более спокойны и скорее соображаете. Подумайте: ведь доктор до сих пор как следует не выспался. И так при- ходится удивляться его железному организму. Не успел проснуться второй петух, как все было решено. Тибул развил подробный план действий: - Ты, Суок, артистка. Я думаю, что, несмотря на свой возраст, ты очень неплохая артистка. Когда весной в нашем балаганчике шла пантомима "Глупый король", ты прекрасно сыграла роль Золотой Кочерыжки. Потом в балете ты представляла переводную картинку и чудно изобразила превраще- ние мельника в чайник. Ты танцуешь лучше всех и лучше всех поешь, у тебя хорошее воображение, и, главное, ты смелая и сообразительная девочка. Суок стояла красная от счастья. Она даже чувствовала себя неловко от этих похвал. - Итак, ты должна будешь разыграть роль куклы наследника Тутти. Суок захлопала в ладоши и поцеловала всех поочередно: Тибула, старого Августа и доктора Гаспара. - Постой, - продолжал Тибул, - это не все. Ты знаешь: оружейник Прос- перо сидит в железной клетке во Дворце Трех Толстяков. Ты должна освобо- дить оружейника Просперо. - Открыть клетку? - Да. Я знаю тайну, которая даст возможность Просперо бежать из двор- ца. - Тайну? - Да. Там есть подземный ход. Тут Тибул рассказал о продавце детских воздушных шаров. - Начало этого хода находится где-то в кастрюле - должно быть, в дворцовой кухне. Ты найдешь этот ход. - Хорошо. Солнце еще не встало, но уже проснулись птицы. Зазеленела трава на лужайке, видневшейся из дверей балаганчика. При свете загадочный зверь в клетке оказался обыкновенной лисицей. - Не будем терять времени! Путь предстоит далекий. Доктор Гаспар сказал: - Теперь вы должны выбрать из ваших платьев самое красивое... Суок притащила все свои наряды. Они были восхитительны, потому что их смастерила сама Суок. Как всякая талантливая актриса, она отличалась хо- рошим вкусом. Доктор Гаспар долго рылся в разноцветном ворохе. - Что же, - сказал он, - я думаю, что это платье подойдет вполне. Оно ничуть не хуже того, что было на искалеченной кукле. Наденьте его! Суок переоделась. В сверкании восходящего солнца стояла она посереди- не балагана в таком нарядном виде, что, пожалуй, никакая именинница в мире не могла бы с ней потягаться. Платье было розовое. А моментами, когда Суок делала какое-нибудь движение, казалось, что идет золотой дождь. Платье сверкало, шумело и благоухало. - Я готова, - сказала Суок. Прощанье продолжалось минуту. Люди, представляющие в цирке, не любят слез. Они слишком часто рискуют своей жизнью. Кроме того, нельзя было слишком жарко обниматься, чтобы не испортить платья. - Возвращайся поскорее! - так сказал старый Август и вздохнул. - А я иду в рабочие кварталы. Мы должны сделать подсчет наших сил. Меня ждут рабочие. Они узнали, что я жив и на свободе. Тибул завернулся в плащ, надел широкую шляпу, темные очки и большой приставной нос, который полагался к костюму паши в пантомиме "Поход в Каир". В этом виде его нельзя было узнать. Правда, огромный нос сделал его безобразным, но зато и неузнаваемым. Старый Август стал на пороге. Доктор, Тибул и Суок вышли из балаган- чика. День вступил в свои права. - Скорей, скорей! - торопил доктор. Через минуту он уже сидел в экипаже вместе с Суок. - Вы не боитесь? - спросил он. Суок в ответ улыбнулась. Доктор поцеловал ее в лоб. Улицы еще были пустынны. Человеческие голоса слышались редко. Но вдруг раздался громкий собачий лай. Потом собака завизжала и зарычала, точно у нее отнимали кость. Доктор выглянул из экипажа. Представьте, это была та же самая собака, которая укусила силача Ла- питупа! Но этого мало. Доктор увидел следующее. Собака боролась с человеком. Длинный и тон- кий человек с маленькой головкой, в красивом, но странном костюме, похо- жий на кузнечика, вырывал у собаки что-то розовое, красивое и непонят- ное. Розовые клочья разлетались во все стороны. Человек победил. Он выхватил добычу и, прижимая ее к груди, побежал как раз в ту сторону, откуда ехал доктор. И когда он встретился с экипажем, то Суок, смотревшая из-за спины доктора, увидела нечто ужасное. Странный человек не бежал, а несся изящ- ными скачками, еле касаясь земли, подобно балетному танцору. Зеленые по- лы его фрака летели за ним, как крылья ветряной мельницы. А на руках... на руках он держал девочку с черными ранами на груди. - Это я! - закричала Суок. Она отпрянула в глубь экипажа и спрятала лицо в плюшевую подушку. Услышав крик, похититель оглянулся, и теперь доктор Гаспар узнал в нем учителя танцев Раздватриса. Глава 9 КУКЛА С ХОРОШИМ АППЕТИТОМ Наследник Тутти стоял на террасе. Учитель географии смотрел в би- нокль. Наследник Тутти требовал, чтобы принесли компас. Но это было лиш- ним. Наследник Тутти ожидал прибытия куклы. От сильного волнения он крепко и сладко проспал всю ночь. С террасы была видна дорога от городских ворот к дворцу. Солнце, вы- лезавшее над городом, мешало смотреть. Наследник держал ладони у глаз, морщился и жалел о том, что нельзя чихнуть. - Еще никого не видно, - говорил учитель географии. Ему поручили это ответственное дело потому, что он, по своей специ- альности, лучше всех умел разбираться в пространствах, горизонтах, дви- жущихся точках и в прочем подобном. - А может быть, видно? - настаивал Тутти. - Не спорьте со мной. Кроме бинокля, у меня есть знания и точное представление о предметах. Вот я вижу куст жасмина, который на латинском языке имеет очень красивое, но трудно запоминающееся имя. Дальше я вижу мосты и гвардейцев, вокруг которых летают бабочки, а затем лежит доро- га... Позвольте! Позвольте!.. Он подкрутил бинокль. Наследник Тутти стал на носки. Сердце его заби- лось снизу вверх, как будто он не выучил урока. - Да, - сказал учитель. И в это время три всадника направились со стороны дворцового парка к дороге. Это капитан Бонавентура с караулом поскакал навстречу экипажу, появившемуся на дороге. - Ура! - закричал наследник так пронзительно, что в дальних деревнях отозвались гуси. Внизу, под террасой, учитель гимнастики стоял наготове, чтобы поймать наследника на лету, если тот от восторга вывалится через каменную ограду террасы. Итак, экипаж доктора Гаспара катил к дворцу. Уже не нужно было бинок- ля и научных познаний учителя географии. Уже все видели экипаж и белую лошадь. Счастливый миг! Экипаж остановился у последнего моста. Караул гвар- дейцев расступился. Наследник махал обеими руками и подпрыгивал, тряся золотыми волосами. И наконец он увидел самое главное. Маленький человек, неуклюже, по-стариковски двигаясь, вылез из экипажа. Гвардейцы, почти- тельно придерживая сабли и отдавая честь, стояли поодаль. Маленький че- ловек вынул из экипажа чудесную куклу, точно розовый свежий букет, пере- витый лентами. Это была восхитительная картина под голубеющим утренним небом, в сия- нии травы и солнца. Через минуту кукла уже была во дворце. Встреча произошла следующим образом. Кукла шла без посторонней помощи. О, Суок прекрасно играла свою роль! Если бы она попала в общество са- мых настоящих кукол, то, без всякого сомнения, они приняли бы ее за та- кую же куклу. Она была спокойна. Она чувствовала, что роль ей удается. "Бывают более трудные вещи, - думала она. - Например, жонглировать зажженной лампой. Или делать двойное сальто-мортале..." А Суок случалось в цирке проделывать и то и другое. Словом, Суок не боялась. Ей даже нравилась эта игра. Гораздо сильнее волновался доктор Гаспар. Он шел позади Суок. Она ступала маленькими шажками, подобно балерине, идущей на носках. Платье ее шевелилось, дро- жало и шелестело. Сверкали паркеты. Она отражалась в них розовым облаком. Она была очень маленькая среди высоких залов, которые увеличивались от блеска паркетов в глубину, а в ширину - от зеркал. Можно было подумать, что это маленькая цветочная корзинка плывет по огромной тихой воде. Она шла, веселая и улыбающаяся, мимо стражи, мимо кожаных и железных людей, которые смотрели как зачарованные, мимо чиновников, которые улы- бались впервые в жизни. Они отступали перед ней, давая ей дорогу, точно это была владетельни- ца этого дворца, вступающая в свои права. Стало так тихо, что слышались ее легкие шаги, звучавшие не громче па- дения лепестков. А сверху, по широчайшей лестнице, такой же маленький и сияющий, спус- кался навстречу кукле наследник Тутти. Они были одного роста. Суок остановилась. "Так вот он, наследник Тутти!" - подумала она. Перед ней стоял худенький, похожий на злую девочку мальчик, серогла- зый и немного печальный, наклонивший растрепанную голову набок. Суок знала, кто такой Тутти. Суок знала, кто такие Три Толстяка. Она знала, что Три Толстяка забрали все железо, весь уголь, весь хлеб, добы- тый руками бедного, голодного народа. Она хорошо помнила знатную стару- ху, которая натравила своих лакеев на маленькую Суок. Она знала, что это все одна компания: Три Толстяка, знатные старухи, франты, лавочники, гвардейцы - все те, кто посадил оружейника Просперо в железную клетку и охотился за ее другом, гимнастом Тибулом. Когда она шла во дворец, она думала, что наследник Тутти покажется ей отвратительным, чем-то вроде знатной старухи, только с длинным и тонким языком малинового цвета, всегда высунутым наружу. Но никакого отвращения она не почувствовала. Скорее ей стало приятно оттого, что она его увидела. Она смотрела на него веселыми серыми глазами. - Это ты, кукла? - спросил наследник Тутти, протягивая руку. "Что же мне делать? - испугалась Суок. - Разве куклы говорят? Ах, ме- ня не предупредили!.. Я не знаю, как себя вела та кукла, которую заруби- ли гвардейцы..." Но на помощь пришел доктор Гаспар. - Господин наследник, - сказал он торжественно, - я вылечил вашу кук- лу! Как видите, я не только вернул ей жизнь, но и сделал эту жизнь более замечательной. Кукла, несомненно, похорошела, затем она получила новое, великолепное платье, и самое главное - я научил вашу куклу говорить, со- чинять песенки и танцевать. - Какое счастье! - тихо сказал наследник. "Пора действовать", - решила Суок. И тут маленькая актриса из балаганчика дядюшки Бризака выступила в первом дебюте на новой сцене. Этой сценой был главный дворцовый зал. А зрителей собралось много. Они толпились со всех сторон: на вершинах лестниц, в проходах, на хорах. Они лезли из круглых окон, переполняли балконы, карабкались на колонны, чтобы лучше видеть и слышать. Множество голов и спин, самых разнообразных цветов и красок, горело в ярком солнечном освещении. Суок видела лица, которые смотрели на нее широко улыбаясь. Повара с растопыренными пятернями, с которых, как клей с веток, сте- кали красные сладкие соки или коричневые жирные соусы; министры в раз- ноцветных расшитых мундирах, точно обезьяны, переодетые петухами; ма- ленькие пухлые музыканты в узких фраках; придворные дамы и кавалеры, горбатые доктора, длинноносые ученые, вихрастые скороходы; челядь, разо- детая не хуже министров. Вся эта масса лепилась ко всему, к чему можно было прилепиться. И все молчали. Все затаив дыхание смотрели на маленькое розовое соз- дание, которое спокойно и с большим достоинством двенадцатилетней девоч- ки встречало эту сотню взглядов. Она совершенно не смущалась. Эти зрите- ли вряд ли были более строгими, чем зрители на площадях, где чуть ли не каждый день представляла Суок. О, то были очень строгие зрители: зеваки, солдаты, актеры, школьники, маленькие торговцы! И тех Суок не страши- лась. А они говорили: "Суок - самая лучшая актриса в мире..." И бросали на ее коврик последнюю мелкую монету. А между тем за такую маленькую мо- нету можно было бы купить пирожок с печенкой, который заменял какой-ни- будь чулочнице и завтрак, и обед, и ужин. И вот Суок начала разыгрывать свою роль куклы по-настоящему. Она сдвинула носки, потом приподнялась на них, подняла к лицу руки, согнутые в локтях, и, шевеля обоими мизинцами на манер китайского манда- рина, начала петь песенку. При этом она покачивала головой в такт мотиву направо и налево. Улыбалась она кокетливо и лукаво. Но все время она старалась, чтобы глаза ее были круглые и широкие, как у всех кукол. Она пела так: Вот наукой неизвестной, Раздувая в тиглях жар, Воскресил меня чудесно Добрый доктор наш Гаспар. Посмотри: я улыбнулась. Слышишь ли: вздохнула я... Так опять ко мне вернулась Жизнь веселая моя. Я всю жизнь к тебе спешила, Столько спутала дорог!.. Не забудь сестрички милой Имя нежное - Суок! Снова я живою стала, И, заснувши в тишине, Я тебя во сне видала, - Как ты плакал обо мне! Посмотри: дрожат реснички, Льется волос на висок. Не забудь твоей сестрички Имя нежное - Суок! - Суок, - тихо повторил Тутти. Глаза его были полны слез, и от этого казалось, что у него не два, а четыре глаза. Кукла окончила песенку и сделала реверанс. Зал восхищенно вздохнул. Все зашевелились, закивали головами, защелкали языками. Действительно, мелодия песенки была очаровательна, хотя и несколько печальна для такого молодого голоса, а сам голос звучал такой прелестью, что казалось - исходил из серебряного или стеклянного горла. - Она поет, как ангел, - раздались в тишине слова дирижера. - Только песенка ее немного странная, - заметил какой-то сановник, звякнув орденом. На этом критика оборвалась. В зал вошли Три Толстяка. Скопление пуб- лики могло показаться им неприятным - все бросились к выходам. Повар в суматохе влепил свою пятерню со всем запасом малинового сока в спину ка- кой-то красавицы. Красавица взвизгнула, и при этом обнаружилось, что у нее вставная челюсть, потому что челюсть выпала. Толстый гвардейский ка- питан наступил на красивую челюсть некрасивым, грубым сапогом. Раздалось: хрясь, хрясь! - и церемониймейстер, подвернувшийся тут же, выругался: - Набросали орехов! Трещат под ногами! Возмутительно! Красавица, потерявшая челюсть, хотела закричать и даже воздела руки, но, увы, вместе с челюстью погиб и голос. Она только прошамкала нечто маловразумительное. Через минуту в зале не было лишних. Остались только ответственные ли- ца. И вот Суок и доктор Гаспар предстали перед Тремя Толстяками. Три Толстяка не казались взволнованными вчерашними событиями. Только что в парке они играли в мяч под наблюдением дежурного врача. Это дела- лось ради моциона. Они очень устали. Потные лица их блестели. Рубашки прилипли к их спинам, и спины эти походили на паруса, раздутые ветром. У одного из них под глазом темнел синяк в форме некрасивой розы или краси- вой лягушки. Другой Толстяк боязливо поглядывал на эту некрасивую розу. "Это он запустил ему мяч в лицо и украсил его синяком", - подумала Суок. Пострадавший Толстяк грозно сопел. Доктор Гаспар растерянно улыбался. Толстяки молча оглядывали куклу. Сияющий вид наследника Тутти привел их в хорошее настроение. - Ну-с, - сказал один, - это вы доктор Гаспар Арнери? Доктор поклонился. - Ну, как кукла? - спросил другой. - Она чудесна! - воскликнул Тутти. Толстяки никогда не видели его таким оживленным. - Вот и отлично! Она действительно выглядит хорошо... Первый Толстяк вытер ладонью лоб, злобно крякнул и сказал: - Доктор Гаспар, вы исполнили наше приказание. Теперь вы имеете право требовать награды. Наступило молчание. Маленький секретарь в рыжем парике держал перо наготове, чтобы запи- сать требование доктора. Доктор начал излагать свою просьбу: - Вчера на Площади Суда построили десять плах для казни восставших... - Их казнят сегодня, - перебил Толстяк. - Я именно это и имею в виду. Моя просьба такова: я прошу даровать всем пленникам жизнь и свободу. Я прошу отменить казнь вовсе и сжечь эти плахи... Рыжий секретарь, услышав эту просьбу, уронил от ужаса перо. Перо, от- лично заостренное, вонзилось в ногу Второго Толстяка. Тот закричал и за- вертелся на одной ноге. Первый Толстяк, обладатель синяка, злорадно за- хохотал: он был отомщен. - Черт возьми! - орал Второй Толстяк, выдергивая из ступни перо, как стрелу. - Черт возьми! Эта просьба преступна! Вы не смеете требовать та- ких вещей! Рыжий секретарь удрал. Ваза с цветами, которую он опрокинул на ходу, летела за ним и рвалась на части, как бомба. Полный получился скандал. Толстяк выдернул перо и швырнул его вдогонку секретарю. Но разве при эдакой толщине можно быть хорошим копьеметателем! Перо угодило в зад ка- раульного гвардейца. Но он, как ревностный служака, остался неподвижен. Перо продолжало торчать в неподходящем месте до тех пор, пока гвардеец не сменился с караула. - Я требую, чтобы даровали жизнь всем рабочим, приговоренным к смер- ти. Я требую, чтобы сожгли плахи, - повторил доктор не громко, но твер- до. В ответ раздались крики Толстяков. Получалось такое впечатление, буд- то кто-то ломает щепки. - Нет! Нет! Нет! Ни за что! Они будут казнены! - Умрите, - шепнул доктор кукле. Суок сообразила, в чем дело. Она снова встала на носки, пискнула и покачнулась. Платье ее затрепетало, точно крылья у пойманной бабочки, голова опустилась, - каждую секунду кукла готова была упасть. Наследник бросился к ней. - Ах! Ах! - закричал он. Суок пискнула еще печальнее. - Вот, - сказал доктор Гаспар, - вы видите? Кукла снова потеряет свою жизнь. Механизм, заключенный в ней, слишком чувствителен. Она оконча- тельно испортится, если вы не исполните моей просьбы. Я думаю, что гос- подин наследник будет не очень доволен, если его кукла станет негодной розовой тряпкой. Гнев охватил наследника. Он затопал ногами, как слоненок. Он зажмурил глаза и замахал головой. - Ни за что! Слышите, ни за что! - кричал он. - Исполните просьбу доктора! Я не отдам моей куклы! Суок! Суок! - разрыдался он. Конечно, Толстяки сдались. Приказ был дан. Помилование было объявле- но. Счастливый доктор Гаспар отправился домой. "Я буду спать целые сутки", - размышлял он по дороге. Въезжая в город, он уже слышал разговоры о том, что на Площади Суда горят плахи и что богачи очень недовольны тем, что казнь бедняков не состоится. Итак, Суок осталась во Дворце Трех Толстяков. Тутти с нею вышел в сад. Наследник мял цветы, напоролся на колючую проволоку и чуть не свалил- ся в бассейн. От счастья он ничего не замечал. "Неужели он не понимает, что я живая девочка? - удивлялась Суок. - Я не дала бы себя так провести". Принесли завтрак. Суок увидела пирожные и вспомнила, что только в прошлом году осенью ей удалось съесть одно пирожное. И то старый Август уверял, что это не пирожное, а пряник. Пирожные наследника Тутти были великолепны. Десять пчел слетелись к ним, приняв их за цветы. "Ну как же мне быть? - мучилась Суок. - Разве куклы едят? Разные бы- вают куклы... Ах, как мне хочется пирожного!" И Суок не выдержала. - Я хочу кусочек... - сказала она тихо. Румянец покрыл ее щеки. - Вот хорошо! - обрадовался наследник. - А прежде ты не хотела есть. Прежде мне было так скучно завтракать одному. Ах, как хорошо! У тебя по- явился аппетит... И Суок съела кусочек. Потом еще один, и еще, и еще. И вдруг она уви- дела, что слуга, следивший издали за наследником, смотрит на нее; и мало того: смотрит на нее с ужасом. У слуги был широко раскрыт рот. Слуга был прав. Ему никогда не случалось видеть, чтобы куклы ели. Суок испугалась и уронила четвертое пирожное, самое рассыпчатое и с виноградиной. Но дело обошлось благополучно. Слуга протер глаза и закрыл рот. - Это мне показалось. Жара! Наследник говорил без умолку. Потом, устав, он замолчал. Было очень тихо в этот жаркий час. Вчерашний ветер, как видно, зале- тел очень далеко. Теперь все застыло. Даже птицы не летали. И в этой тишине Суок, сидевшая рядом с наследником на траве, услышала непонятный, равномерно повторяющийся звук, подобный тиканью часов, спря- танных в вату. Только часы делают "тик-так", а этот звук был такой: "тук-тук". - Что это? - спросила она. - Что? - Наследник поднял брови, как взрослый человек в минуту удив- ления. - А вот: тук-тук... Это часы? У тебя есть часы? Опять наступила тишина, и опять в тишине что-то тукало. Суок подняла палец. Наследник прислушался. - Это не часы, - сказал он тихо. - Это бьется мое железное сердце... Глава 10 ЗВЕРИНЕЦ В два часа наследника Тутти позвали в классную комнату. Это был час уроков. Суок осталась одна. Никто, конечно, не подозревал, что Суок - живая девочка. По всей ве- роятности, настоящая кукла наследника Тутти, находящаяся теперь во влас- ти учителя танцев Раздватриса, вела себя с не меньшей непринужденностью. Должно быть, очень искусный мастер сделал ту куклу. Правда, она не ела пирожных. Но, может быть, наследник Тутти прав: может быть, действи- тельно у нее просто не было аппетита. Итак, Суок осталась одна. Положение ее было затруднительное. Огромный дворец, путаница входов, галерей, лестниц. Страшные гвардейцы, неизвестные суровые лица в разноцветных париках, тишина и блеск. На нее не обращали внимания. Она стояла в спальне наследника, у окна. "Нужно выработать план действий, - решила она. - Железная клетка с оружейником Просперо находится в зверинце наследника Тутти. Я должна проникнуть в зверинец". Вы уже знаете, что наследнику не показывали живых детей. Никогда, да- же в закрытой карете, его не возили в город. Он рос во дворце. Его учили наукам, читали ему книги о жестоких царях и полководцах. Тем людям, ко- торые его окружали, запрещено было улыбаться. Все его воспитатели и учи- теля были худые, высокие старики с плотно сжатыми губами и скулами цвета пороха. Кроме того, все они страдали несварением желудка. А при такой болезни человеку не до улыбок. Наследник Тутти никогда не слышал веселого, звонкого смеха. Только иногда до него доносился хохот какого-нибудь пьяного колбасника или са- мих Толстяков, угощавших своих не менее толстых гостей. Но разве это можно было назвать смехом! Это был ужасный рев, от которого делалось не весело, а страшно. Улыбалась только кукла. Но улыбка куклы не казалась Толстякам опас- ной. И, кроме того, кукла молчала. Она не могла бы рассказать наследнику Тутти о многих вещах, скрытых от него дворцовым парком и стражей с бара- банами у железных мостов. И поэтому он ничего не знал о народе, о нище- те, о голодных детях, о фабриках, шахтах, тюрьмах, о крестьянах, о том, что богачи заставляют бедняков трудиться и забирают все себе, что сдела- но худыми руками бедняков. Три Толстяка хотели воспитать злого, жестокого наследника. Его лишили общества детей и устроили ему зверинец. "Пусть он смотрит на зверей, - решили они. - Вот у него есть мертвая, бездушная кукла, и вот у него будут злые звери. Пусть он видит, как кор- мят тигров сырым мясом и как удав глотает живого кролика. Пусть он слу- шает голоса хищных зверей и смотрит в их красные дьявольские зрачки. Тогда он научится быть жестоким". Но дело сложилось не так, как хотели Толстяки. Наследник Тутти прилежно учился, слушал страшные летописи о героях и царях, смотрел с ненавистью на прыщавые носы воспитателей, но не стано- вился жестоким. Общество куклы он полюбил больше общества зверей. Конечно, вы можете сказать, что двенадцатилетнему мальчику стыдно развлекаться куклами. В этом возрасте многие предпочли бы охотиться на тигров. Но здесь была некая причина, которая в свое время откроется. Вернемся к Суок. Она решила дождаться вечера. В самом деле, кукла, шатающаяся среди бела дня в одиночестве по дворцу, могла бы возбудить подозрение. После уроков они снова встретились. - Ты знаешь, - сказала Суок, - когда я лежала больная у доктора Гас- пара, мне приснился странный сон. Мне снилось, что я из куклы преврати- лась в живую девочку... И будто я была цирковой актрисой. Я жила в бала- гане с другими актерами. Балаган переезжал с места на место, останавли- вался на ярмарках, на больших площадях и устраивал представления. Я хо- дила по канату, я танцевала, умела делать трудные акробатические штуки, играла разные роли в пантомимах... Наследник слушал ее с широко раскрытыми глазами. - Мы были очень бедные. Очень часто мы не обедали. У нас была большая белая лошадь. Ее звали Анра. Я ездила на ней и жонглировала, стоя на ши- роком седле, покрытом рваным желтым атласом. И лошадь умерла, потому что целый месяц мы имели слишком мало денег, чтобы хорошо кормить ее... - Бедные? - спросил Тутти. - Я не понимаю. Почему же вы были бедные? - Мы представляли перед бедняками. Они бросали нам маленькие медные монеты, а иногда после представления шляпа, с которой клоун Август обхо- дил зрителей, оставалась совершенно пустой. Наследник Тутти ничего не понимал. И Суок рассказывала ему, пока не наступил вечер. Она говорила о суро- вой нищенской жизни, о большом городе, о знатной старухе, которая хотела ее выпороть, о живых детях, на которых богачи натравливают собак, о гим- насте Тибуле и оружейнике Просперо, о том, что рабочие, шахтеры, матросы хотят уничтожить власть богачей и толстяков. Больше всего она говорила о цирке. Постепенно она увлеклась и забыла о том, что рассказывает сон. - Я очень давно живу в балаганчике дядюшки Бризака. Я даже не помню, с каких пор я умею танцевать, и ездить верхом, и крутиться на трапеции. Ах, каким я научилась чудесным штукам! - Она всплеснула руками. - Вот, например, в прошлое воскресенье мы представляли в гавани. Я играла вальс на абрикосовых косточках... - Как - на абрикосовых косточках? - Ах, ты не знаешь? Разве ты не видел свистка, сделанного из абрико- совой косточки? Это очень просто. Я собрала двенадцать косточек и сдела- ла из них свистки. Ну, терла о камень, пока не получилась дырочка... - Как интересно! - Можно свистеть вальс и не только на двенадцати косточках. Я умею свистеть и ключиком... - Ключиком? Как? Покажи! У меня есть чудный ключик... С этими словами наследник Тутти расстегнул ворот своей куртки и снял с шеи тонкую цепочку, на которой болтался небольшой белый ключ. - Вот! - Почему ты прячешь его на груди? - спросила Суок. - Мне дал этот ключ канцлер. Это ключ от одной из клеток моего зве- ринца. - Разве ты прячешь у себя ключи от всех клеток? - Нет. Но мне сказали, что это самый важный ключ. Я должен его хра- нить... Суок показала наследнику свое искусство. Она просвистела чудную пе- сенку, держа ключ кверху дырочкой возле губ, сложенных в трубку. Наследник пришел в такой восторг, что даже забыл о ключе, который ему поручили хранить. Ключ остался у Суок. Она машинально сунула его в кру- жевной розовый карман. Наступил вечер. Для куклы приготовили особую комнату, радом со спальней наследника Тутти. Наследник Тутти спал и видел во сне удивительные вещи: смешные носа- тые маски; человека, несшего на голой желтой спине огромный, гладко об- тесанный камень, и толстяка, ударявшего этого человека черной плеткой; оборванного мальчика, который ел картошку, и знатную старуху в кружевах, которая ехала верхом на белой лошади и насвистывала какой-то противный вальс при помощи двенадцати абрикосовых косточек... А в это время совсем в другом месте, далеко от этой маленькой спальни, в одном из концов дворцового парка происходило следующее. Вы не думайте, ничего особенного не происходило. Не только наследнику Тутти в эту ночь снились удивительные сны. Сон, заслуживающий удивления, прис- нился также гвардейцу, заснувшему на карауле у входа в зверинец наслед- ника Тутти. Он сидел на каменном столбике, прислонившись спиной к решетке, и сладко дремал. Сабля его в широких блестящих ножнах лежала между его ко- ленями. Пистолет очень мирно торчал из-за шелкового черного шарфа на его боку. Рядом, на гравии, стоял решетчатый фонарь, освещавший сапоги гвар- дейца и длинную гусеницу, которая упала прямо на его рукав с листьев. Картина казалась совершенно мирной. Итак, караульный спал и видел необыкновенный сон. Ему снилось, что подошла к нему кукла наследника Тутти. Была она точь-в-точь как сегодня утром, когда ее привез доктор Гаспар Арнери: то же розовое платье, бан- ты, кружева, блестки. Только теперь, во сне, она оказалась живой девоч- кой. Она свободно двигалась, оглядывалась по сторонам, вздрагивала и прижимала палец к губам. Фонарь освещал всю ее маленькую фигурку. Гвардеец даже улыбался во сне. Потом он вздохнул и сел более удобно, прислонившись к решетке плечом и уткнув нос в железную розу в узоре решетки. Тогда Суок, видя, что караульный спит, взяла фонарь и на цыпочках, осторожно вошла за ограду. Гвардеец храпел, а ему, спящему, казалось, что это в зверинце ревут тигры. На самом деле было тихо. Звери спали. Фонарь освещал небольшое пространство. Суок медленно подвигалась, вглядываясь в темноту. К счастью, ночь не была темной. Ее освещали звез- ды и свет развешанных в парке фонарей, долетавший до этого отдаленного места сквозь верхушки деревьев и строений. От ограды девочка прошла по короткой аллее, между низкими кустарника- ми, покрытыми какими-то белыми цветами. Затем она сразу почувствовала запах зверей. Он был знаком ей: однажды вместе с балаганчиком ездил укротитель с тремя львами и одним ульмским догом. Суок вышла на открытую площадку. Вокруг что-то чернело, как будто стояли маленькие домики. - Клетки, - прошептала Суок. Сердце ее сильно билось. Она не боялась зверей, потому что люди, представляющие в цирке, вооб- ще не трусливы. Она опасалась только, что какой-нибудь зверь проснется от ее шагов и света фонаря, зарычит и разбудит караульного. Она подошла к клеткам. "Где же Просперо?" - волновалась она. Она поднимала выше фонарь и заглядывала в клетки. Все было неподвижно и тихо. Свет фонаря разбивался о прутья клеток и слетал неровными куска- ми на туши спящих за этими прутьями. Она видела мохнатые толстые уши, иногда вытянутую лапу, иногда поло- сатую спину... Орлы спали, раскрыв крылья, и походили на старинные гер- бы. В глубине некоторых клеток чернели какие-то непонятные громады. В клетке за тонкой серебряной решеткой сидели на жердочках, на разной высоте, попугаи. И когда Суок остановилась у этой клетки, ей показалось, что один из них, который сидел ближе всех к решетке, старый, с длинной красной бородой, открыл один глаз и посмотрел на нее. А глаз его был по- хож на слепое лимонное зерно. И мало того: он быстро закрыл этот глаз, точно притворился спящим. При этом Суок показалось, что он улыбнулся в свою красную бороду. "Я просто дура", - успокоила себя Суок. Однако ей стало страшно. То и дело то тут, то там среди тишины что-то пощелкивало, похрустыва- ло, пищало... Попробуйте ночью зайти в конюшню или прислушайтесь к курятнику: вас поразит тишина, и вместе с тем вы будете слышать очень много маленьких звуков - то движение крыла, то чавканье, то треск насеста, то тоненький голос, выскочивший, точно капелька, из горла спящей птицы. "Где же Просперо? - снова подумала Суок, но уже с большей тревогой. - А вдруг его казнили сегодня и в его клетку посадили орла?" И тут из темноты чей-то хриплый голос сказал: - Суок! И тут же она услышала тяжкое и частое дыхание и еще какие-то звуки, точно скулила большая больная собака. - Ах! - вскрикнула Суок. Она метнула фонарь в ту сторону, откуда ее позвали. Там горели два красноватых огонька. Большое черное существо стояло в клетке подобно медведю, держась за прутья и прижав к ним голову. - Просперо! - тихо сказала Суок. И в одну минуту передумала целую кучу мыслей: "Почему он такой страшный? Он оброс шерстью, как медведь. В глазах у него красные искры. У него длинные, загнутые когти. Он без одежды. Это не человек, а горилла..." Суок готова была заплакать. - Наконец-то ты пришла, Суок, - сказало странное существо. - Я знал, что я тебя увижу. - Здравствуй. Я пришла тебя освободить, - промолвила Суок дрогнувшим голосом. - Я не выйду из клетки. Я сегодня околею. И опять послышались жуткие, скулящие звуки. Существо упало, потом приподнялось и снова прижалось к прутьям. - Подойди, Суок. Суок подошла. Страшное лицо смотрело на нее. Конечно, это было не че- ловеческое лицо. Больше всего оно походило на волчью морду. И самое страшное было то, что уши этого волка имели форму человеческих ушей, хо- тя и покрыты были короткой твердой шерстью. Суок хотела закрыть глаза ладонью. Фонарь прыгал в ее руке. Желтые пятна света летали по воздуху. - Ты боишься меня, Суок... Я потерял человеческий облик. Не бойся! Подойди... Ты выросла, похудела. У тебя печальное личико... Он говорил с трудом. Он опускался все ниже и наконец лег на деревян- ный пол своей клетки. Он дышал все чаще и чаще, широко раскрывая рот, полный длинных желтых зубов. - Сейчас я умру. Я знал, что увижу тебя перед смертью... Он протянул свою косматую обезьянью руку. Он чего-то искал в темноте. Раздался звук, как будто выдернули гвоздь, и потом страшная рука протя- нулась сквозь прутья. В руке была небольшая дощечка. - Возьми это. Там записано все. Суок спрятала дощечку. - Просперо! - сказала она тихо. Ответа не последовало. Суок приблизила фонарь. Зубы оскалились навсегда. Мутные, остановив- шиеся глаза смотрели сквозь нее. - Просперо! - закричала Суок, роняя фонарь. - Он умер! Он умер! Прос- перо! Фонарь потух.